20 ноября 1947 года

1947 год, послевоенная Англия, журнал «Лайф»: «На девятом году сурового экономии и самоограничения, в небесах, наконец, мелькнул просвет. На прошлой неделе британцы увидели мимолётный проблеск славы предков, напоминающий о славном прошлом и показывающий, что надежда на возвращение лучших времён ещё есть. Принцесса, наследница британского трона, выходила замуж, и былые пышность и великолепие на миг возродились».

20 ноября 1947 года принцесса Елизавета, старшая дочь Георга VI, будущая королева Елизавета II, выходила замуж, и этот день праздновала вся страна.

Почти ровно за тринадцать лет до того, в 1934 году, восьмилетняя Елизавета была маленькой подружкой невесты на свадьбе своего дяди, герцога Кентского, и принцессы Марины Датской и Греческой. Приехал на свадьбу и четырнадцатилетний кузен принцессы Марины, принц Филипп. Так состоялась их первая встреча. Второй раз дальние родственники (оба — прапраправнуки королевы Виктории) встретились три года спустя, на коронации отца Елизаветы. Третья встреча произошла ещё два года спустя, в 1939 году, когда король с королевой посетили знаменитый военно-морской колледж в Дартмуре, а принц Филипп, учившийся там, сопровождал во время этого визита обеих принцесс, Елизавету, которой было тогда тринадцать, и Маргариту.

В официальной биографии Георга VI, которая вышла в 1958 году и которую Елизавета, тогда уже королева, внимательнейшим образом прочитала, была фраза, которую её величество не исправила, а значит, её можно считать получившей одобрение. И говорилось там о принце Филиппе следующее: «Это был человек, которого принцесса Елизавета полюбила с их первой встречи».

Начиная с той третьей встречи, они обменивались письмами и порой встречались. У каждого была своя собственная, очень насыщенная жизнь (особенно если вспомнить, что это было военное время), но чувства крепли, и летом 1946 года, приехав в отпуск, принц Филипп, лейтенант флота, отправился в королевскую резиденцию, замок Балморал, и там сделал предложение Елизавете, а затем попросил её руки у Георга VI.

Прошёл год, прежде чем о помолвке было официально объявлено, — ожидали, пока принцессе не исполнится двадцать один год. За это время Филипп отказался от своих титулов принца Датского и Греческого, принял фамилию Маунтбаттен (его матерью была принцесса Алиса Баттенберг, и «Маунтбаттен» — англизированная форма «Баттенберг»), стал британским подданным и перешёл из православия в англиканство. Словом, совершил все необходимые процедуры, чтобы иметь возможность стать супругом будущей королевы. Королева-мать с одобрением отмечала, что жениху, кажется, вообще всё равно, какой титул он будет носить. Перед свадьбой Филипп получил от короля титул герцога Эдинбургского, который носит и по сей день.

У жениха, увы, не было возможности подарить невесте кольцо, которое было бы достойно её высокого положения. К счастью, на помощь пришла его мать, принцесса Алиса, которая отдала сыну свою бриллиантовую тиару. Из нескольких камней — одного трёхкаратного бриллианта и пяти небольших — сделали изящное кольцо для помолвки (обручальное же кольцо принцессы, которое жених надел ей в день свадьбы, было, как и кольца её родителей, из уэльского золота).

Платье невесты поручили сшить Норману Хартнеллу, официальному кутюрье королевской семьи с 1938 года. Впервые его пригласили в Букингемский дворец в преддверии коронации Георга VI, тогда Хартнеллу предстояло создать наряды для фрейлин королевы. Говорят, что сам король Георг показал ему залу с портретами кисти Франца Винтерхальтера — художника, прославившегося в середине XIX века великолепными женскими портретами. Красавицы в роскошных платьях с пышными юбками по тогдашней моде стали для Хартнелла источником вдохновения — впрочем, и позже черпал его в работах художников прошлого, от Ватто до Ренуара. И когда в 1947 году принцесса Елизавета готовилась к свадьбе, Хартнелл снова обратился к живописи. В своей автобиографии он писал: «Я обходил лондонские музеи, вдохновляясь классической живописью, и, к счастью, нашёл то, что нужно — девушка с картины Боттичелли в струящемся вдоль тела шёлке цвета слоновой кости, усыпанном цветами жасмина, аспарагусом и крошечными бутонами белых роз. Я подумал, что всю это флору на современном платье можно воссоздать с помощью хрустальных бусин и жемчуга». (Речь идёт о платье Флоры на картине «Весна».)

В тяжёлое послевоенное время не так легко было создать роскошное платье, пусть даже речь шла о принцессе. Елизавете выделили дополнительные сто карточек на одежду, поскольку в ходу всё ещё была карточная система — что ж, будущая королева, прежде всего, гражданка своей страны. Кроме того, для платья нужно более десяти тысяч жемчужин, а в Англии невозможно было найти столько жемчуга, так что его пришлось заказывать в США. Шёлк заказали в Шотландии, и тут возникли слухи, что он из «вражеских шелковичных червей», то ли японских, то ли итальянских. Разразился скандал. К счастью, оказалось, что шелкопряды были китайскими… Возможно, тогда Хартнеллу пришлось пожалеть, что он не воспользовался, как предлагала королева-мать Мария Текская, английским атласом. Но тот был слишком плотным и блестящим, а кутюрье видел будущее платье более нежным. Таким оно и получилось.

«Богато расшитое белое атласное платье переливалось при каждом движении. По ткани были разбросаны букеты из флёрдоранжа, жасмина и белой розы Йорков. Их искусно соединились с колосьями пшеницы, символом плодородия. Вышивка была из жемчуга и стразов». От плеч спускался почти четырёхметровый шлейф из шёлкового тюля, тоже весь расшитый. Два месяца работы, двадцать пять швей, десять вышивальщиц… Платье шили в обстановке, что называется, величайшей секретности. Все сотрудники Хартнелла дали подписку о неразглашении информации, а окна в ателье закрасили белым и завесили плотным муслином. Платье никто не должен был видеть до церемонии! Естественно, все умирали от любопытства, и журналисты пытались добиться своего путём подкупа — не самого кутюрье, конечно, а его сотрудников. Но им это не удалось. Всё, что увидел один из репортёров, — это как из ателье за день до свадьбы выносили огромную коробку — её отправляли во дворец. Наряд невесты дополняла длинная вуаль и атласные босоножки на относительно высоких каблучках, застёгивавшиеся серебряными пряжками, украшенными жемчугом.

Платья восьми подружек невесты тоже были хороши — правда, не за счёт ткани, а за счёт покроя и отделки. Эти леди, включая сестру Елизаветы, принцессу Маргариту, и их кузину Александру Кентскую, использовали все свои карточки на одежду, чтобы достойно выглядеть на свадьбе. Их платья тоже шили в ателье Хартнелла, но при этом использовали белый тюль, который отпускался без карточек. Зато его вышили крошечными звёздочками, плотно облегавшие тело корсажи украсили мелкими складочками, плечи окутывал тот же тюль, отделанный по краям вышитыми белым бисером цветами, а у вырезов прикрепили большие атласные банты. Волосы юных леди украшали небольшие венки, сделанные из белых атласных лилий, розоватых «звёздчатых» цветов камнеломки, дополненных деталями из серебряного ламе. Эти наряды — прекрасный пример того, как за счёт мастерства можно из скромных материалов создать нечто по-настоящему волшебное.