Циничный и беспринципный раздолбай-журналист оказывается в апреле 1917 года в Петрограде. Он не собирается спасать Россию . Но журналисты не отдыхают. Остается ввязаться в игру...
Щербаков Алексей Юрьевич
Журналисты не отдыхают
Циничный и беспринципный раздолбай-журналист оказывается в апреле 1917 года в Петрограде. Он не собирается спасать Россию . Но журналисты не отдыхают. Остается ввязаться в игру...
Часть 1. Дурдом семнадцатого года
И не пересечь горизонт.
Но - хочешь не хочешь - иди!
(Юрий Кукин)
Вот уж дела, сажа бела
Утро началось гнусно. Дело в том, что вчера я попал под фуршет. А это - немногим меньше тяжело, чем попасть под поезд. В общем, состояние у меня было очень хреновое. А тут ещё халтурой надо заниматься. Дело в том, что в одной очень известной и навороченной питерской FM радиостанции возник раздрай и раскол. Она раскололась на две. Вот одна из половин и наняла меня, чтобы обгадить вторую. Я приперся, чтобы уточнить подробности. Разумеется, опохмеляться перед работой я не стал - так что настроение было ужасным. А тут ещё моя собеседница была явно дамой из богемы - она в самом деле верила, что её сторона - правая. Так что она пачкала мне мозги долго и упорно. А ведь мне-то какая разница? Если бы меня наняли её противники - я бы работал на них.
Но, наконец, я в жутком раздражении выполз на улицу Жуковского, а ней вышел на Литейный в размышлении, где бы выпить.
И тут... Послышался крик:
– - Эй, журналист!
Я поглядел на кричавшего. Это был здоровенный длинноволосый мужик в кожаной куртке. Я его знал. Серега был весьма известен в художественной среде и носил кличку Полярный Лис. А иначе... Вы поняли, как его звали. Он являлся специалистом по художественной обработке металла. И изготавливал и в самом деле потрясающе красивые вещи. Но при этом кузнец - он и есть кузнец. Тем более, что Серега срочную службу отбывал в ВДВ. Так что если случается выпить, набить кому-нибудь морду или пройтись по бабам, то он в этом деле был всегда первым.
– - Что делаешь?
– Спросил Сергей после рукопожатия.
– - Да вот думаю, где сто грамм выпить. Пошли?
– - Сто грамм - это хорошо, но недостаточно. Пошли со мной, сегодня в "Поллитре" открытие выставки моего друга. Там и выпьем, а заодно, может, ты что-то и напишешь.
"Поллитра" -- это художественная галерея "Палитра", которая находится на Литейном, возле Невского. Там вообще весело. А уж если в вернисаже участвуют дружки Сереги - то мало водки точно не будет.
На торжество мы опоздали. Точнее - пришли в самое время, когда кончились торжественные речи и все стали бухать. Я набулькал себе водки, добавил грейпфрутого сока и решил поглядеть-таки картины. Всё-таки я не алкоголик, а журналист.
В первом зале мне ничего не понравилось. Нет, всё-таки Никита Сергеевич Хрущев был прав, обозвав авангардистов "пидарасами". Меня авангардные ляпы достали уже по самое не могу.
А вот дальше... Это были небольшие картины, размером примерно в А4, выполненные в реалистической манере. Художник явно был большим мастером. Но изображал он Санкт-Петербург начала ХХ века. Причем, в основном, тогдашние рабочие районы. Я даже узнал одно место на Выборгской стороне. Произведения были блестящими.
Но при этом картины были очень мрачными. От них веяло какой-то угрозой.
– - Ну как тебе картинки, журналист?
– раздался голос из-за спины.
Я обернулся и увидел Серегу с пластиковым стаканчиком, а рядом с ним - парня обликом "а-ля Билл Гейтс".
– - Блестяще.
– - ответил я.
Сергей показал на своего спутника.
– - А вот это Антон, он автор.
Я пожал ему руку и сказал:
– - Ваши картины мне и в самом деле очень нравятся. Атмосфера схвачена. Вот ведь кажется - сейчас из-за угла выйдет отряд красногвардейцев...
– - О! вот за что я тебя люблю, что ты, в отличие от других журналюг, понимаешь толк в искусстве, -- заорал Сергей, -- пойдем в соседний зал!
Он подхватил меня под руку и потащил в следующий зал. Там были так же картины Антона. Одна была куда больше, чем остальные. Вот к ней-то меня Серега и тащил. На полотне были изображены пять молодых парней, одетые как рабочие начала ХХ века. Они стояли на какой-то улице, явно на рабочей окраине. На руках у них были красные повязки, а на плечах - карабины. В небе, в пролете улицы, поднималось яростное багровее солнце. А смотрели эти ребята очень пристально... Вроде как - тебя сейчас пристрелить или пока поживи? Я подошел поближе и увидел название картины: "Солнце за нас".
– - Сильно...
– - оценил я.
– - Вот как надо товар свой продвигать!
– начал шуметь уже явно нетрезвый Сергей.
– Авангард уже всех достал. Да и всякая белогвардейщина - тоже. А вот он... Говорили, одна деятельница, демократка, блин, уже устроила истерику, требуя закрыть выставку. А у него выставка только началась, а две картины проданы!
– - Да дело не в том. Я и в самом деле так думаю, -- сказал Антон.
Ну, а дальше, как водится, началась пьянка. Так уж вышло, что мы зацепились языком с Антоном, и сели с бутылочкой водки в углу местного заведения. Антон меня очень заинтересовал. Дело в том, что художники обычно крайне невежественны во всем, что не относится к их житейским делам. Хуже их только джазовые музыканты. А вот Антон был исключением. Он много читал книг по истории России начала ХХ века. И явно по взглядам был "красным". Я тоже много читал по этой теме. Но никаких особых взглядов на историю Гражданской войны у меня не было. Красные были героями. Белые были героями. Махновцы были героями. Чтим память всех. Тем более, хрен там поймешь, кто за кого воевал. Как мне в одной сибирской деревне дедок с вершины сопки на местности показывал тогдашнюю обстановку: