Каждую из своих знакомиц Вилен после первой же встречи ранжировал по трем параметрам, которые обозначал тремя заглавными начальными буквами: «Л», «Ж» или «П». Первая, «Л», означала «любовь». «Ж» — соответственно, «женитьба». И, так как в те годы в стране совершенно не было секса — в том смысле, что слово «секс» не применялось для обозначения интимных отношений между мужчиной женщиной, для указания оных использовали эвфемизмы. Кудимов, к примеру, применял в своей практике слово «постель», или «П». Хотя, если быть до конца честным, имевшийся у него пока небольшой опыт по этой части он получил отнюдь не в постели. Однажды «это» происходило в лесу, в туристской палатке. Второй раз случилось в деревне на классическом сеновале. Вот и вся постель. Но все же она выгодно его выделяла на фоне очевидных девственников-сокурсников. И как каждый солдат носит в своем рюкзаке маршальский жезл, так и всякий парень двадцати с небольшим лет любую встреченную женщину прежде всего рассматривает с плотской точки зрения. И прикидывает, насколько велики шансы в упомянутую постель ее затащить.

Сама физиология делала ранг «П» для любого самца наиважнейшим. Однако Вилен был, в отличие от, скажем, павиана или шимпанзе, человеком разумным, к тому же будущим инженером. Поэтому он оценивал девушек далеко не только через призму «П»: постели, похоти или, если хотите, позыва. Нет, всякая заслуживающая внимания особь удостаивалась отметки по каждому из трех направлений, в зависимости от перспективности: насколько легко (или тяжело), нужно (или не нужно) достичь с нею упомянутого, а именно: «Л» — возвышенной любви, «П» — ублажения плоти в постели или «Ж» — счастья в законном браке. Вот и теперь ранжирования удостоились от руки Вилена не только Жанна, с которой он провел три часа в пути и сумел сорвать поцелуй, но и ее подружка Галя — хотя той он едва два слова сказал.

Молодой человек сошел на станции Барнаул с поезда, везшего девушек, и еще пару часов слонялся по перрону, прежде чем припыхтел товарняк, доставлявший в столицу маишников. Слава богу, руководители отряда не стали перед погрузкой устраивать еще одно построение и снова пересчитывать студентов — а в поезде, когда Слона хватились, Радька и Владик сумели его прикрыть: «В другой вагон сел». А ведь они почти не врали, он и вправду был в другом вагоне — только, к тому же, и в другом составе.

Вилену удалось смешаться на станции Барнаул с толпой высыпавших из вагонов студиозусов и вместе с ними проникнуть в свой собственный поезд. В отличие от девушек-педагогинь, следовавших в Белокаменную в относительном комфорте плацкартного вагона, маевцам снова подали теплушки. Они и рады стараться: расчехлили лозунги, оставшиеся с дороги туда, развесили их по бокам вагонов, только в транспарантах «Даешь целину!» — по-пижонски заменили слово «даешь» гордым «взяли».

Вилен отыскал свое место, тепло поприветствовал Радьку и Владика. Они, разумеется, не упустили шанса поехидничать:

— О, гусар вернулся!

— Как твой железнодорожный роман, Слонище?

Но зависти в словах друзей звучало больше, чем едкости. Лучшим ответом в подобном случае является молчание — за ним может скрываться все, что угодно. Вилен промолчал.

Он залез на верхние нары и улегся на набитый сеном мешок, руки под голову. Но не мечтать о Жанне он принялся. Кудимов был человек определенный и цельный — не верхогляд и фанфарон, как Радик, и не мечтатель Иноземцев. Потому он достал из кармана свой заветный блокнотик и проранжировал Жанну, с которой только что распрощался. По шкале «П» он поставил ей пять (по пятибалльной системе) — раз уж в ходе первого свидания сумел урвать поцелуй (да и чувствовал в девушке большой в этом смысле потенциал).

«Л» — то есть «любовь» — Кудимов обычно оценивал не в том смысле, насколько девчонке понравятся его ухаживания. Цветы, кино, конфеты, театры — какой, интересно, особе они могут НЕ понравиться? Нет, вопрос заключался в том, насколько ему самому будет интересно шататься с нею под ручку по паркам и сидеть в кино? И здесь он вывел Жанне твердую тройку. А потом подумал и переправил на четверочку с минусом. Если в ходе свидания с ней он окажется вознагражден — ну, в смысле «П», то есть постели, — тогда почему бы и не поухаживать?

Однако следовало еще подумать, надо ли ему вообще связываться с Жанной. Потому что в ней имелся всего один, зато серьезнейший и очевидный изъян: она была немосквичкой. Именно поэтому в графе «Ж», где Слон оценивал перспективы собственной женитьбы на той или иной красавице, он поставил девушке жирный кол. А мог вывести и ноль, и был бы прав. Потому что он уже далеко не романтик. И учится не на первом, втором и даже не на третьем курсе. И впереди маячит распределение. И главный способ добиться приемлемого назначения — в Москву или хотя бы в Подмосковье — сочетаться законным браком со столичной штучкой. На начальных курсах он еще мог себе позволить закрутить роман с девушкой из общежития. Но теперь, когда диплом катит в глаза, — надо ли время терять? Очень и очень следует над этим подумать.

Вилен, заодно уж, и второй девушке, Гале, — брюнетке, показавшейся ему твердой, своеобразной и мужественной, — оценки поставил просто из интереса и чтобы ей обидно не было. Насчет возможной «П» она получила твердую тройку. Женитьба на ней тоже никакими премиальными не светила (единица), а вот закрутить с ней любовь по правилам, с ухаживаниями и букетами, ему почему-то вдруг показалось интересным. Отчего-то представилось приятным пройтись с Галей по бульвару, по парку, поговорить о том о сем. Отчего-то показалось, что ему с ней будет интересно. Он и поставил ей в рубрике «Л» четыре с плюсом — ну, или пятерку с минусом, что, как считал, одно и то же.

Вилен, конечно, не знал и знать не мог, что в другом поезде, идущем тем же маршрутом — на Тюмень — Челябинск — Москву, — девчонки, которых он только что вписывал в клетки своей заветной таблицы, говорят о нем.

— Да что ты, Галка! — с жаром убеждала подругу Жанна. — Нисколько я в него не влюбилась, и не нравится он мне совсем! Просто он, этот парень, Вилен, он ведь меня в каком-то смысле спас, так ведь? Он, как рыцарь, подвиг совершил во славу прекрасной дамы, да? А дама — это в данной ситуации я. И сеньора должна же своего рыцаря вознаградить — перчатку там подарить с руки или цветок. Ну, у меня перчатки или цветка для него как-то не случилось — пришлось пожаловать ему поцелуй.