– Три дня, не больше, – сказал он. – Тот, кто его убил, знает свое дело. Аккуратно перерезал горло, и всё.

Священник злобно на него покосился.

– Довольно, Куизль, – пролаял он. – Можешь идти. Об остальном позаботится церковь. Займись лучше вашей ведьмой, этой Штехлин! Все это на ее совести!

Трактирщик рядом с ним закивал.

– Йоханнес часто бывал у нее. Вместе с другими сиротами и этой рыжей Софией. Она заколдовала его, и теперь дьявол забирает души бедных детишек!

Со всех сторон зазвучали молитвы, все начали переговариваться. Штрассер воодушевился:

– Передай господам в городе, если они скорее не покончат с этой ведьмовской тварью, то мы сами ее заберем! – закричал он палачу. Лицо его побагровело от гнева.

Несколько крестьян что-то согласно выкрикнули, а он все не унимался:

– Мы подвесим ее повыше и разожжем под ней огонь. И тогда уж выясним, кто с ней заодно!

Священник рассудительно кивнул.

– В чем-то он прав, – сказал он. – Мы не можем просто так смотреть, как дьявол забирает наших детей одного за другим, и не попытаться положить этому конец. Ведьмы должны сгореть.

– Ведьмы? – переспросил Симон.

Священник пожал плечами.

– Ведь очевидно же, что это не может быть делом рук лишь одной ведьмы. Дьяволу помогает целое множество их. А кроме того… – он поднял вверх указательный палец, словно высказывал неопровержимое доказательство в цепочке логических рассуждений. – Штехлин сейчас в тюрьме, так ведь? Значит, есть еще кто-то! Совсем скоро Вальпургиева ночь. Возможно, в лесу любовницы сатаны уже танцуют по ночам с нечистым и целуют его между ягодиц. А потом, голые и опьяненные, являются в город, чтобы напиться кровью детей.

– Да вы сами-то себе верите? – возразил Симон немного растерянно. – Это же страшилки, и ничего более!

– У Штехлин дома была летучая мазь и колдовская смола, – выкрикнул кто-то из крестьян позади. – Мне Бертхольд рассказывал. Он наблюдал за пыткой. Теперь она наслала на себя беспамятство, чтобы не выдавать своих сообщниц! А в Вальпургиеву ночь они еще больше детей заберут!

Франц Штрассер согласно кивнул.

– Йоханнес часто бывал в лесу. Быть может, они его туда и заманивали. Он то и дело болтал о каком-то укрытии.

– Об укрытии? – спросил Куизль.

Все это время палач молча изучал тело, даже осмотрел тщательно окровавленные волосы и ногти. Потом еще раз поглядел на отметину. И, похоже, только сейчас заинтересовался разговором.

– Что за укрытие?

Франц пожал плечами.

– Я же лекарю уже рассказывал, – пробормотал он. – Где-то в лесу. Видимо, берлога какая-то, или что-нибудь в этом духе. Возвращался он всегда перемазанный в грязи.

Палач еще раз осмотрел окоченевшие пальцы мальчика.

– Что значит «в грязи перемазанный»? – спросил он.

– Ну, в глине. Будто копался где-то…

Якоб Куизль закрыл глаза.

– Черт меня побери, дурака тупого, – пробормотал он. – Как же я сразу-то не понял?

– Что… что такое? – прошептал Симон, который стоял возле него и единственный услышал палача. – Что вы не поняли?

Куизль схватил лекаря за руку и потащил из толпы.

– Я… не совсем уверен, – сказал он. – Но, кажется, знаю, где это самое укрытие.

– Где? – у Симона бешено заколотилось сердце.

– Сначала нужно кое-что проверить, – прошептал палач, торопливо шагая в сторону Шонгау. – Но для этого нужно дождаться ночи.

– Скажите господам, что мы долго ждать не намерены! Ведьма должна сгореть! – крикнул им вслед Франц Штрассер. – И эта рыжая София, мы ее сами в лесу отыщем. И с Божьей помощью найдем это укрытие, а потом спалим его, этот рассадник ведьм!

Послышались одобрительные выкрики. Среди них выделялся тонкий голос священника, который принялся нараспев читать молитвы. До лекаря донеслись обрывки латинских фраз:

– День гнева, этот день превратит века в пепел…

Симон прикусил губу. Поистине, дня гнева ждать осталось недолго.

Судебный секретарь Иоганн Лехнер посыпал песком на исписанный пергамент и свернул его. Кивком подал знак стражнику, чтобы тот отворил дверь в маленькую комнатку, и, поднимаясь, еще раз взглянул на аугсбургского бригадира.

– Если вы сказали правду, то вам нечего бояться. Драка нас не интересует… Во всяком случае, пока что не интересует, – добавил он. – Мы лишь хотим знать, кто поджег склад.