Эдвард сидел за стойкой в баре, ожидая Пьера. Он потерял два часа драгоценного времени, чтобы договорится о встрече с ним, а теперь Пьер опаздывал уже на двенадцать минут. Эдвард заказал еще кружку пива и решил подождать еще десять минут. Сделав большой глоток, юноша повернулся к окну, с трудом сдерживая себя.

Наконец его терпение иссякло. Залпом допив пиво, он собрал свои записи, бумажник, ключи и встал, чтобы уйти. В этот момент ленивой, небрежной походкой в бар вошел Пьер.

— Эдвард! Я не опоздал? — Он шагнул к Эдварду и взглянул на часы. — Ого, на двенадцать минут!

Невинно посмотрев на Эдварда, Пьер примиряюще похлопал его по спине.

— Извини, старина! Разреши мне угостить тебя! — Он достал пять фунтов. — Что тебе заказать?

Эдвард сдержал злость, напомнив себе о цели встречи.

— Маленькую кружку йоркширского! — сказал он, крепко стиснув зубы, и сел.

— Вот! — Пьер вручил ему кружку пива и начал светскую беседу. — Когда у тебя начинаются экзамены?

Он отпил глоток джина и вынул из кармана сигареты.

— Через две недели, — резко ответил Эдвард, желая быстрее перейти к делу.

— Боже мой! Неужели так? Я удивлен, что ты находишь время для выпивки со старым приятелем! — саркастически заметил Пьер.

— Не нахожу, — нетерпеливо ответил Эдвард, заметив ненависть, полыхавшую в темных жестоких глазах. — Я здесь не для отдыха, Пьер!

Пьер зажег сигарету и глубоко затянулся.

— Я понимаю.

Эдвард наблюдал за ним.

Пьер, не зная, о чем пойдет речь, растерялся, но пытался скрыть это.

— Так в чем проблема? — небрежно спросил он.

— Да никакой проблемы, Пьер. Только… В прошлую субботу ты хорошо провел ночь?

Нагло глядя на Эдварда, Пьер процедил сквозь зубы:

— Так вот оно что! Да, ночь была замечательная, но тебе-то какое до этого дело?

— Я думаю, ты догадываешься?

— Я могу сказать тебе, Гамильтон: не суй свой нос куда не надо! — продолжал хамить Пьер.

Эдвард согласно кивнул головой и грохнул кулаком по стойке.

— Да, ты можешь…

Пьер сразу сменил тактику. Он рассмеялся, как будто все происходящее было шуткой.

— Ладно, я этого не спрашивал! Понимаю, тебя интересует Элли. — Его голос стал доверительным. — Не беспокойся о ней. Элли знает свое место.

Эдвард с трудом сдерживал себя. Он был взбешен: каков мерзавец, думает купить его на эту ложь! И продолжал молчать, тогда как Пьер снова сменил манеру и тему разговора.

— Оставь это, Эдвард! Мы молодые, энергичные; зачем нам связывать себя, когда есть возможность свободно порезвиться. Ты должен знать эту игру!

— Нет, Пьер, я не желаю знать эту игру! — Лицо Эдварда оставалось спокойным, но в глазах горела дикая ярость. — А теперь внимательно слушай: если до меня дойдет, что Элли узнает про свое место и ты заставишь ее страдать, я обещаю тебе, что раздавлю тебя сильнее, чем тонна кирпичей! Понятно?

— Неужели?

— Что, желаешь удостовериться в этом?

Эдвард встал. Он сказал все, что хотел сказать, и теперь не видел причин оставаться здесь дальше. Он почувствовал страх Пьера.

— Я буду ждать тебя, Пьер, вместе с Элли в Истлее. Иначе ты на своей шкуре убедишься в правильности моих слов!

Пьер прислонился к стойке и ухмыльнулся, но Эдвард подметил ужас, охвативший его кузена. Пьер был трусом, хотя и пытался сейчас сохранить свое достоинство.

— Не пугай меня, Гамильтон! Ты всегда был велик для своих ботинок!

Эдвард мгновенно шагнул к Пьеру, схватил его за шиворот и приподнял над полом.

— Я очень большой, Пьер, — прорычал он. — Запомни это! Очень-очень большой — намного больше, чем ты!

Он отбросил Пьера, и тот тяжело рухнул на стойку.

Эдвард повернулся, взял папку под мышку и вышел из бара.

Мэдди, сидя на кровати, наблюдала, как Элли надела через голову черную шелковую блузку, заправила ее в брюки и оглядела себя.

— Как ты думаешь, хорошо?

Мэдди прищурила глаза. Она совершенно искренне считала, что Элли выглядит прекрасно в любой одежде. Появись она в Истлее в старых занавесках, все равно бы ее красота потрясла всех.

— Я думаю, что к черным джинсам лучше подойдет белая блузка. Возьми с собой черную блузку, но надень ее с красной мини-юбкой на обед в пятницу вместе с черными замшевыми «лодочками» на низком каблуке.