Угловой Дом Террасы был тем, в который мисс Диана Паркер имела удовольствие водворить своих новых друзей. И, учитывая, что его фасад выходил на излюбленное место отдыха посетителей Сэндитона, а из боковых окон было видно все происходящее в отеле, найти более удобный приют для уединения обеих мисс Бофорт было бы невозможно. И потому, задолго до того, как обзавестись арфой и бумагой для рисования, они, часто появляясь в низком окне верхнего этажа, чтобы закрыть ставни или открыть ставни, чтобы установить цветочный горшок на балконе или посмотреть в подзорную трубу неизвестно на что, сумели заставить много глаз обратиться вверх и соблазнить многих взирающих воззриться еще раз.

Крохотная новинка производит большой эффект в таком маленьком местечке. И мисс Бофорт, хотя обе были бы ничем в Брайтоне, не могли водвориться тут и не привлечь к себе внимания. И даже мистер Артур Паркер, хотя и мало склонный к излишним усилиям, всегда на пути к брату покидал Террасу мимо Углового Дома ради взгляда на обеих мисс Бофорт, хотя это добавляло лишнюю четверть мили дороги и две лишние ступеньки при подъеме на холм.

Шарлотта прожила в Сэндитоне десять дней, так и не побывав в Сэндитон-Хаусе — все попытки нанести визит леди Денхем предотвращались встречей с ней. Однако теперь его предстояло безоговорочно нанести в более ранний час со всей почтительностью к леди Денхем и возможностью Шарлотты поразвлечься.

— И если представится случай, любовь моя, — сказал мистер Паркер (который не намеревался сопровождать их), — полагаю, вам следует упомянуть бедных Муллинсов и выяснить отношение ее милости к подписке д ля них. Я не сторонник благотворительных подписок на курортах. Своего рода налог на всех приезжих. Однако, поскольку их нужда крайне велика и я вчера почти обещал несчастной женщине что-то сделать для нее, то, полагаю, нам следует заняться подпиской, и чем раньше, тем лучше, а имя леди Денхем, возглавляющее список, просто необходимо для зачина. Вы не против поговорить с ней об этом, Мэри?

— Я сделаю все, что вы мне скажете, — ответила его жена, — но вы сами сделаете это куда лучше. Я не найду, что сказать.

— Моя дорогая Мэри! — воскликнул он. — Просто невозможно, чтобы вы не нашлись. Ничего не может быть проще. Вам достаточно лишь описать нынешнее тяжкое положение этого семейства, их мольбу ко мне о помощи и мою готовность открыть маленькую подписку, если она даст свое одобрение.

— Ничего легче быть не может! — вскричала мисс Диана Паркер, которая как раз навестила их. — Все сказано и сделано быстрее, чем ваш разговор об этом. И, Мэри, когда ты коснешься темы подписки, я буду очень тебе благодарна, если ты упомянешь леди Денхем про очень печальный случай, описанный мне наитрогательнейшим образом. В Вустершире есть бедная женщина, в которой некоторые мои друзья принимают живейшее участие, и я взялась собрать для нее все, что сумею. Если ты упомянешь это обстоятельство леди Денхем — а леди Денхем может пожертвовать, если ее атаковать должным образом! По-моему, она из тех, кто, развязав шнурок своего кошелька, охотно расщедрится на десять гиней, а не только на пять. А потому, если ты найдешь ее в щедром настроении, так упомяни еще одно благотворительное начинание, которое я — и еще некоторые — принимаю близко к сердцу: учреждение благотворительной кассы в Бертон-он-Тренте. И еще семья бедняги, которого повесили в Йорке после прошлого выездного суда. Хотя мы сумели собрать сумму, какую наметили для них, все же, если ты сумеешь выжать из нее гинею для них, так почему бы не попробовать?

— Моя дорогая Диана! — воскликнула миссис Паркер. — Мне столь же немыслимо упомянуть все это леди Денхем, как попытаться летать.

— В чем трудность? Жаль, я не могу пойти с тобой сама, но через пять минут я должна быть у миссис Гриффитс, чтобы убедить мисс Лэмб окунуться в первый раз. Она до того перепугана, бедняжка, что я обещала придти и подбодрить ее и сесть с ней в купальную повозку, если она захочет. А потом я должна поспешить домой, так как в час Сьюзен предстоят пиявки, а это займет три часа. Вот почему у меня нет ни единой свободной минуты. К тому же (говоря между нами) мне самой сейчас следовало бы лежать в постели, ведь я еле держусь на ногах, и когда с пиявками будет покончено, думается, мы обе вернемся в наши комнаты до конца дня.

— Мне очень жаль слышать это, но в таком случае, надеюсь, Артур навестит нас.

— Если Артур послушает моего совета, он тоже ляжет в постель. Ведь если он останется на ногах один, то наверняка съест и выпьет больше, чем ему полезно. Но ты видишь, Мэри, мне никак не возможно пойти с тобой к леди Денхем.

— Впрочем, Мэри, я подумал и решил не затруднять вас разговором о Муллинсах. Я сам найду случай поговорить с леди Денхем. Я знаю, как вас тяготят мысли о делах, требующих неотложных мер.

Поскольку он отказался от своей просьбы, его сестра уже не могла настаивать на своих, что и было его целью, поскольку он понимал всю их неприличность и неблагоприятную тень, какую они бросят на его более достойный замысел. Миссис Паркер в восторге от отмены этого поручения счастливо направилась со своей приятельницей и своей дочуркой в Сэндитон-Хаус.

Утро выдалось душным и туманным. И когда они добрались до вершины, то некоторое время никак не могли разглядеть, что за экипаж поднимается по косогору. Он казался то двуколкой, то фаэтоном, то запряженным одной лошадью, то четверней, и как раз, когда они склонялись в пользу упряжки цугом, юные глазки маленькой Мэри разглядели кучера, и она сообщила:

— Это дядя Сидни, мама, правда-правда!

Так оно и оказалось.

Мистер Сидни Паркер, везущий своего слугу в весьма элегантном экипаже, тут же поравнялся с ними, и все они остановились на несколько минут. Обхождение Паркеров друг с другом не оставляло желать ничего лучшего, так что встреча Сидни с невесткой была очень дружеской, она ни на секунду не усомнилась, что он направляется в Трафальгар-Хаус. Это, однако, оказалось не так. «Он едет из Истбурна, намереваясь два-три дня — уж как получится — провести в Сэндитоне. Но остановится в отеле, где к нему присоединятся два-три друга».