Катажина все жила. Наследство ожидало своего часа. Часть его, представленная фабриками, мельницами, деревнями и хуторами приносила доход под умелым руководством молодого нотариуса и молодого Влукневского, другая же часть была сокрыта от глаз людских еще при жизни пани Зофьи. Все дело сохранялось в глубокой тайне, молодой нотариус держал язык за зубами, молодой Влукневский и не догадывался, что способствует приумножению богатств жены своего брата, завещание за семью печатями покоилось в железном ящике. А Катажина жила. Умер ее муж, дети разлетелись по свету, мир потрясли две мировые войны. А Катажина все еще жила. Скончалась она в 1954 году от Рождества Христова в возрасте 94 лет.

Некий Адам Дудяк взялся, наконец, за ремонт своего дома. Под нажимом жены Хани ремонтировать дом он решил собственными руками, ибо Ханя известна была скупостью и не желала платить свои кровные денежки посторонним дармоедам. Муж, преисполненный уважения к ее способностям экономно вести хозяйство, не осмелился возражать. Дом у Дудя ков был еще довоенной, солидной постройки, так что имело смысл затратить труд на ремонт и оборудование таких удобств, как ванная и центральное отопление. Да и не к лицу им, Дудякам, солидным коммерсантам, заработавшим немалые деньги на торговле овощами, жить абы как.

Итак, Ханя экономила каждую копейку, а ее муж вкалывал. Излишне говорить, каких неслыханных трудов и мук стоило ему довести до конца свой строительный подвиг, но дело шло к тому. Адам Дудяк сам боялся в это поверить, считая просто чудом доведение ремонта дома до заключительной стадии. Достав правдами и неправдами печь для центрального отопления, он взялся за ее установку в подвале.

Подвал в доме Дудяков был большой, выложенный кирпичом, в нем без труда нашлось место и для печи, и для склада топлива. По всему дому уже были проведены трубы, навешаны батареи, все соединено как следует, оставалось только установить в подвале упомянутую печь и проверить, как действует система. Помочь в этом деле Адам попросил своего дальнего родственника Сташека Вельского, сильного молодого человека, у которого были не только руки золотые, но и золотой характер. Он всегда был готов бескорыстно помочь ближнему. Ближние беззастенчиво пользовались добротой молодого человека. Впрочем, не только родственники. На работе тоже все трудные, а главное, трудоемкие дела старались спихнуть Сташеку Вельскому, который не только трудолюбив, но и умен, и расторопен. Сташек — Станислав Вельский, старший сержант милиции, работал в местной комендатуре.

Три человека — Ханя и Адам Дудяки и Сташек Вельский, преисполненные сознанием ответственности момента, спустились в подвал, где уже ждала печь.

— Ставим здесь! — сказал Адам Дудяк и грохнул обрезком железной трубы по кирпичному полу под висящей на стене колонкой. В ответ раздался странный глухой звук. Ханя навострила уши.

— Погоди! — сказала она. — Что это так загудело?

Муж занят был печью и не обратил внимания ни на звук, ни на вопрос жены.

— С той стороны подхватывай, Сташек! — распоряжался он. — Давай развернем, аккурат здесь встанет.

Сташек Вельский приподнял печь снизу и, напрягая мускулы, принялся медленно разворачивать, но Ханя его остановила.

— Стойте, говорю! Почему это пол так загудел?

— Где загудел? — удивился Адам. — Ты что выдумала?

— Как это где? Там, где ты трубой грохнул! Разве сам не слышал? А ну грохни еще раз!

Сташек Вельский с удовольствием опустил на пол печь, выпрямился и подтвердил:

— Факт имел место, пани Ханя права. И в самом деле загудело!

— Выдумываете, — не поверил Адам, но привыкнув слушать жену, взял опять обрезок трубы и стукнул по кирпичу пола в том же месте. И опять кирпич отозвался глухим звуком.

— Гудит! — вскричала Ханя.

— Гудит! — подтвердил Сташек.

— Чего ж ему не гудеть, коли я грохаю? — удивился Адам. — А вы хотели, чтобы он песни пел?

— А ну, стукни рядом! — приказала Ханя.

Чтоб только отвязалась, Адам стукнул рядом, да не один раз и в разные кирпичи. Звуки тоже получались разные — то ясные, чистые, глубокие — то совсем тихие, глухие. Нельзя было не заметить разницы.

— Сдается мне, там что-то есть, — неуверенно сказал Сташек.

Голубенькие глазки Хани превратились в две ледышки.

Что бы там не скрывалось под полом в ее доме, она предпочитала увидеть это без свидетелей, а уж тем более не в присутствии сержанта милиции. В создавшейся ситуации однако было уже поздно что-либо предпринимать. Не могла же она ни с того, ни с сего выгнать парня из своего дома! Пришлось смириться и молчать. И она молчала, злясь на себя, на Сташека, на мужа, на весь свет.

Хозяин дома меж тем вошел во вкус и с энтузиазмом простукивал кирпичи пола, один за другим. Глухим звуком отзывался на простукивание лишь прямоугольник размерами примерно метр на 3/4 метра.

— Пустое место там оставили, что ли? — вслух рассуждал Адам. — Дом строил мой отец, ничего вше ни о каких тайниках не говорил.

Старший сержант заметил:

— После того, как ваш отец выстроил дом, война была. Может, в оккупацию тут что-то сделали?

— Может и сделали, кто знает… Нас тогда тут не было. Ну так что, проверим?