— Да нет, — пояснил Каролек. — Они закрываются изнутри, и снаружи вагон никак не открыть. В случае неожиданной задержки у них приказ не открывать.

— Даже если постучать? — спросил рассеянно Лесь.

— Даже если на трубе задудишь.

— Это плохо, — задумчиво ответила Барбара. — Перестаньте валять дурака, трудно сосредоточиться. Погодите-ка, а в случае какой-нибудь опасности?

— Какой опасности?

— Ну, не знаю. Пожар, взрыв… столкновение с другим поездом…

— Полагаю, они имеют право спасать жизнь…

— Взрыв? — вдруг оживился Януш. — Устроим взрыв!

— Спятил, какой взрыв?! А жертвы?

— Ерунда. Единственными жертвами будем, вероятно, мы. Давайте сюда Влодека, мне надо электрика!

— Чокнулся, — возмутилась Барбара. — Болтает о каком-то взрыве, скорее всего, сам разлетится. Бред. Предлагаю на всякий случай осмотреть двери почтового вагона. Кто в них чего-нибудь петрит?.. Стефан! Надо заарканить Стефана!

— Да что ты, а конспирация? Хочешь с барабаном на весь город?

— Стефан заинтересован не меньше нас. Не пикнет. А кроме того, пораскиньте мозгами. Нам понадобится машина, даже две, не потрюхаем же мы с этим ящиком!

— Вот я и предлагаю взять Влодека! И электрик и с машиной!

— Влодека и Стефана. Больше ни души!..

Подготовка преступления закипела. Януш преодолел первый барьер: убедил бледного, испуганного Влодека участвовать в деле. В ход пустил самые хитроумные аргументы. В доску законопослушный Влодек отбивался почти два часа, пока, наконец, не сдался под впечатлением набросанной Янушем жуткой картины: его дети умирают от голода. Голодную смерть детей Януш находчиво связал с проигранным конкурсом и крушением мастерской, что неминуемо наступит в случае торжества этих негодяев из Белостока. В конце концов, лояльный Влодек утешился перспективой борьбы со злом. Уступив, он даже заразился чем-то вроде энтузиазма и вместе с Янушем предался каким-то секретным размышлениям.

Барбара привлекла внимание немногочисленного обслуживающего персонала на вокзале Варшава Виленская, куда отправилась поздно вечером в обществе Стефана, скептически настроенного касательно всего предприятия. Его, правда, не пугали моральные догмы, как Влодека, но Стефан имел некоторый жизненный опыт, который и нашептывал ему мелкие сомнения в конечных итогах преступных начинаний. Однако финансовое положение диктовало свои условия, и Стефан был готов на все, дабы оное положение улучшить, а надежды, совокупно со всеми в мастерской, связывал с конкурсом.

— Какого черта я дурака валяю в мои-то годы, — яростно бормотал он, обстоятельно прощаясь с Барбарой в восьмой раз около почтового вагона поезда до Остролэнки.

— До свидания, до свидания… Слушай, они правы, дверь и в самом деле закрывается изнутри.

— Я позвоню тебе сразу по возвращении, — уверяла его Барбара. — Это невозможно, видите на двери ручку?

— Напиши, как доедешь, телеграфируй, — требовал Стефан, быть может, слишком нетерпеливо. — Вот именно, они блокируются изнутри и конец всему. Хоть вагон на части режь.

— Ведь охрана сама откроет… Что?.. Разумеется, телеграфирую. Ничего другого не остается, только Янушев взрыв. А как он это сделает?..

Лесь и Каролек изучали трассу в поисках подходящего места. После многих сомнений и расчетов остановились на перегоне Малкиня—Тлущ, где ночной поезд из Белостока проходил утром, между четырьмя часами четырьмя минутами и пятью часами тремя минутами. В конце сентября в это время была полная темень. Получше условия на перегоне Белосток—Малкиня, но, получив известие о посылке, могли не успеть доехать до места. Ведь известие могло прийти в последнюю минуту.

Избранную трассу им пришлось проехать трижды. Вот почему так случилось: они отправились в путешествие в двадцать три пятьдесят пять и поначалу эту трассу в обе стороны благополучно проспали; во второй раз из-за темноты ничего не рассмотрели и только в третий раз, отправившись сразу пополудни, произвели соответствующие обследования.

Окончательный выбор пал на отрезок между Топором и Оструйеком Венгровским. Вдоль железной дороги тянулись леса, кустарники и пашня. Леса, кусты и пашня окружали железнодорожные пути во многих местах, но здесь как раз их пересекала столь необходимая дорога, поскольку предполагалось бегство машиной Стефана.

— Здесь, — увлеченно заявил Каролек, высовываясь из окна и жадно разглядывая пейзаж. — Лучше не придумаешь! Глянь, какая сейчас будет станция.

Лесь проверил в расписании и покачал головой.

— Не знаю, как и быть, поезд-то здесь идет всего ничего. Восемь минут.

Каролек перестал любоваться пейзажем и тоже сунул нос в расписание.

— Чего ты мне голову морочишь, в других местах и того меньше. Вот! Шесть минут…

— А вот здесь идет десять. Между Простыней и Садовным Венгом. И что это за венг такой?