— Впечатление такое, Виталий Владиславович, что вы там были и все воочию наблюдали, — заметил Изжогин. — Такие подробности излагаете. И все это ваш старший лейтенант рассказал?

— Мой старший лейтенант здесь сидит. А рассказал все или почти все старший лейтенант подполковника Завалило. Только не мне, а казаку, который его спас, а потом спас и рядового того же отряда спецназа внутренних войск. Таким образом, я услышал о происшедшем из третьих уст, причем даже не от непосредственного участника. Но, зная подобные ситуации, я сам домыслил, поскольку развитие событий в засадах с той или с другой стороны обычно происходит по схожему сценарию. Но давайте ближе к вопросу о наших непосредственных действиях по уничтожению банды Чингиса. Поскольку идти к нам в гости, как обещал, он не намеревается, нам придется самим обеспечить этому бандиту свидание с нами.

— Какими силами? — сразу спросил подполковник Изжогин. — У меня весь личный состав в бой рвется. У многих парней здесь, в поселке, есть родственники среди пострадавших. Это злости добавляет. И сам я не прочь…

— Вообще-то, товарищ подполковник, — чуть заметно улыбнувшись, сказал старший лейтенант Логвинов, — милиции скорее другие функции свойственны.

— Полиции, — поправил Изжогин.

— Конечно, полиции. Только я стихи вспомнил — «Моя милиция меня бережет», потому так и сказал. Милиции, а теперь и полиции, свойственно людей беречь, а не за бандитами бегать. Перед нами сейчас стоит дилемма: куда двинет Чингис? Он может, как сказал рядовой Никифоров, на поселок Светлый двинуть, а может и сюда. Если мы все уедем ловить банду Чингиса, кто будет здесь людей охранять и защищать?

— Значит, нас брать вы не хотите? — сразу поставил вопрос ребром Изжогин.

— Не зря же существует разделение функций силовых структур. Мы, например, охранники никакие в сравнении с вашими парнями, а ваши в бою рядом с нами не потянут. У каждого свое.

Подполковник Устюжанин, вообще-то, знал, что старший лейтенант не имеет привычки прерывать разговоры старших по званию. Если прервал, значит, это имело смысл. И Логвинов следующей фразой объяснил, какой именно:

— Кроме того, у нас с вами на два отряда не хватит техники для передвижения.

— Ну, у нас-то своя техника есть, — с некоторым самодовольством произнес Изжогин.

Устюжанин мысль старшего лейтенанта Логвинова понял и поддержал ее. Действительно, идти в бой вместе с необученными бойцами — это чревато последствиями, потому что обычно при таких условиях приходится не только о себе заботиться, не только себя защищать, но и тех, кто с тобой пошел. Будь это тот же спецназ внутренних войск, Виталий Владиславович еще не возражал бы. Но полицейский спецназ больше к другому приучен и вообще для других функций предназначен, и может просто помешать в операции по уничтожению банды Чингиса. Даже наверняка больше помешает, чем поможет.

— В крайнем случае мы можем использовать технику передвижной механизированной колонны, — сказал он. — И можем даже без боевой машины пехоты обойтись, хотя, признаюсь, она, согласно моим планам, должна сыграть свою значительную роль, поскольку в банде Чингиса не осталось ни одной гранаты для «РПГ-7» и нет даже гранатометчика, которого Михаил Викторович подстрелил. Что же касается всего остального, желания и естественного чувства злости отдельных бойцов полицейского спецназа, то старший лейтенант Логвинов верно заметил, что здесь ситуация, что называется, пятьдесят на пятьдесят. Неизвестно, куда двинет Чингис. И вообще он может менять свое решение, это вполне в его духе. Короче говоря, кто-то должен здесь в прикрытие остаться…

— Кто? — спросил Изжогин. — Бросим жребий?

— Нет. Просто я позвоню вашему руководству, напрямую в областное управление МВД, и вам прикажут остаться.

— Не надо, — вздохнул Изжогин. — Я остаюсь…

Михаил Викторович позвонил вскоре после того, как на площадь подогнали полицейский грузовик. С этим грузовиком чуть было не возникла проблема, но все разрешилось. Единственным чужим человеком в отряде спецназа ГРУ оказался именно водитель грузовика, который ни в какую не пожелал доверить свою машину другому. А механик-водитель боевой машины пехоты был не против остаться в поселке, тем более что и ураган он пережидал в подвале дома своих дальних родственников, и местный самогон ему пришелся по вкусу. Выбираться из-за стола, пусть и подвального, ради боевых действий механик-водитель желанием не горел и потому согласился отпустить свою БМП под чужим управлением. Отряд был готов к выступлению, но казак, звонка которого с нетерпением ждал Виталий Владиславович, спецназовцев не поторопил, хотя и сообщил, что в их местах ураган не настолько сильный, чтобы людей угробить, опасность представляют только несколько мощных смерчей, разгуливающих то по холмам, то по скалам. Один из смерчей, как рассказал Михаил Викторович о своих наблюдениях, захватил часть каменной горки, сооруженной бандитами для защиты расщелины, разворошил свежие могилы погибших бандитов и, кажется, утащил куда-то их тела. Потом по той же горке на скалы поднялся и ушел в сторону.

— Вас хоть, слава богу, не задело. Но опасность, наверное, еще есть? — поинтересовался Устюжанин.

Его интерес был естественным и вполне деловым — подполковник ждал сообщения о том, что бандиты готовятся к выезду. Если он вовремя не получит такого сообщения, может опоздать со своими запланированными действиями, кроме того, случись что с наблюдателем — и команду подполковнику дать будет некому.

— Сережу с Виктором, наверное, напугало, рядом с ними смерч прогулялся. Мне казалось, он, как живой, несколько раз порывался в расщелину заглянуть. Непонятно себя вел. Затем на холм ушел, в сторону моего побитого грузовичка. Боюсь, не поломал бы машину.

— Продолжайте наблюдения, — сказал Устюжанин. — Мы готовимся…

Чингис открыл дверцу машины и огляделся. Движение воды было заметно даже невооруженному глазу. Она стекала в сторону выхода, хотя дождь еще шел, но это был уже просто дождь, а не сопутствующий урагану ливень. «Чингисхан» выдохся, но не выдохся сам Чингис. Он только почувствовал свою силу и уверенность, хотя потери в отряде эту уверенность слегка подломили. Правда, сравнивая их с теми, что понес противник, Чингис ощущал гордость и за себя, и немножко за своих людей. Он сумел их подготовить так, что хваленые «волкодавы» ничего не смогли ему противопоставить, они даже сопротивляться возможности не имели. Правда, и ответная их атака была убийственной для отряда, но еще более убийственной она стала для самих «краповых».