Севка забыл о Насте. Лишь иногда воспоминания о девушке покалывали его душу, заставляя неприятно ежиться. Совесть его была нечиста.

Незаметно приблизились праздники Октября. Студенты готовились на четыре дня разъехаться по домам. Засобирался и Севка. Воля решила ехать вместе с ним и познакомиться с его родителями. Для нее вопрос об отношениях с Севкой был решен – Булай ее устраивал. Парень добр характером, не конфликтен и слушается ее. К тому же хорошо учится, имеет перспективы неплохо устроиться в жизни. Такой будет подходящим мужем и хорошим отцом. По неопытности девушка переоценила свое влияние и неожиданно натолкнулась на нежелание Булая брать ее с собой в Окоянов. Севкины родители ни сном ни духом не знали о появлении у него зазнобы и он не хотел делать им такой сюрприз. Будет время, поедет… К тому же, ему предстоял трудный разговор с Настей и он не хотел, чтобы Воля крутилась рядом.

Воля быстро сообразила, что спорить не следует, ведь отношения пока сшиты «на тонкую нитку» и согласилась не ехать. Она вполне отдавала себе отчет в том, что не любит Булая. Вся их история была делом ее рук, а такие дела не становятся частью души. В глубине ее души по прежнему царил Колосков – мужчина совсем другого склада, нежели только начинающий жить Булай. Севка еще не научился так овладевать душой и телом женщины, чтобы ее дыхание останавливалось от невозможности выразить все чувства, чтобы она теряла разум и ощущение времени. А Колосков это умел и расставаясь с Севкой, Воля тайно подумала о том, что предоставляется возможность…

Утром шестого ноября за старшекурсниками-окояновцами прибыл тарантас из сельхозотдела райкома партии. Партия заботилась о своих будущих специалистах. Трое парней и девушка укутались в овчины, погрузились в повозку и отправились на родину. Севка сидел на деревянной скамье тарантаса, высунув нос из овчины и думая о своем. С неба падали редкие белые мухи, грунтовая дорога подмерзла и повозка ходко катила меж пологих холмов, покрытых перелесками. Леса еще не совсем разделись перед долгой зимой и были расцвечены то суриковыми кострами сухого орешника, то рубиновым отсветом рябиновых листов, то ярко-желтым полыханием березок. Вся эта последняя осенняя музыка так хорошо вписывалась в серые низкие облака, что не хотелось отрывать от нее глаз.

Странным образом отсутствие Воли сразу же сказалось на состоянии его души. Он только начал осознавать, что девушка занимает непомерно большое пространство внутри него и это порождает какую-то непривычную тяжесть. Вот сейчас нет ее – и стало легче. Севка еще учился жить и не знал, что вся его история с Волей не освещена любовью, а значит, скоро настанет отторжение девушки, как бы ласково она себя не вела. Но сейчас ему стало легче и он невольно возвратился в мыслях к Насте. Что он будет ей говорить, как оправдываться? Чувствует ли он свою правоту? Все эти вопросы повисали в воздухе. Севка не знал на них ответа.

Уже в полной темноте повозка поравнялась с окояновским поселком, который можно было угадать по тусклому свету окон внизу покатого лога. Севка попрощался с друзьями и бегом помчался к родному дому. Через несколько минут он уже барабанил во входную дверь. Как мила встреча с родным домом, даже если и прошло в разлуке всего два месяца! Его встречал отец. Прошли в избу, Севка сел на свое место в углу за столом. Мать принесла щи, пирогов с картошкой и луком, которые напекла к празднику, отец вытащил бутылку водки, сели разговаривать.

– Подобрела власть к мужику – говорил старший Булай – в сравнении с прежними временами – не узнать. Главное, конечно, в машино-тракторных станциях. Летошним годом нам МТС и вспахала и скосила, за что ей большое спасибо. Можно сказать, главную работу нам облегчили. Техника, конечно, другой урожай дает, чай не сохой землю ковыряем. Урожай в общем неплохой вышел. Так что правильную дорогу ты выбрал сынок. В колхозах работать можно.

– С этого урожая прибавка колхозу будет?

– Будет, конечно. Другое дело не все в промкооперации имеется, чего хотим. Но главное – инвентарь – прикупим. Теперь у нас хороший инвентарь заводится: и сеялки, и культиваторы, про бороны уж молчу. Мы тут даже размечтались свой колесный трактор купить, да пока решили с эти делом не торопиться. Молодежь, видишь, опять же на электрическую машину нас подбивает, мол, купим на поселок дизель-генератор, по вечерам с лампочкой будем сидеть. А я думаю погодить. И с керосиновой лампой не облезем. Зато вот общественное помещение надо построить. Тут тебе и собрание, тут тебе и клуб. Кино теперь каждую субботу привозят, а смотрим в амбаре. Не дело. Так что зимой на сруб кругляка заготовим, а с весны строиться будем.

– А с семенами как?

– В районе теперь семенная лаборатория имеется. Они нам пробу делают и если надо – протравят. Значит, семена теперь проверенные, есть надежда. Да, сынок, сильно жизнь меняется. Похоже, село на ноги встает, страну своим хлебом обеспечивает и на вывоз кое-что есть. Хотя видно, что трудно государству. К войне готовимся.

– Думаешь, будет война?

– Будет, Сева. Ты знаешь, я не сторонник большевиков был, в эсерах числился. И революцию не поддержал. Что бы из страны вышло, если бы у руля Ленин и Троцкий оставались, я не знаю. Но со Сталиным она сильно окрепла и можно сказать, былую мощь себе вернула. Этого ей не простят.