— Ты, наверное, устала. Тебе надо присесть.

— Я сидела несколько часов. Хотя экипаж трясло всю дорогу, и мне приходилось останавливаться на каждом постоялом дворе, чтобы воспользоваться туалетом. Ты не представляешь, что делает с тобой ребенок...

— Думаю, что мне вряд ли захочется узнать это, Каро.

— У тебя такой испуганный вид. Ты прошел войну, неужели тебя так испугала моя беременность?

— Я не испугался, — изумленно поднял брови герцог. — Давай ты присядешь куда-нибудь. Ты голодна?

Энн не смогла сдержать улыбки, когда услышала, как герцог засыпал сестру вопросами. Хочет ли она чаю? Или печенья? А может, фазана с картошкой и пирог? Он так тревожился за сестру, что Энн думала, у нее разорвется сердце, глядя на них двоих.

— Я никогда не видела, чтобы у тебя был такой... помятый вид, — нахмурилась Каролина, дотронувшись до сбившегося шейного платка Девона.

Энн вспыхнула.

— Я больше не вижу, как выгляжу, поэтому мне безразлично, — тихо ответил Девон.

— Тебе нужна женская забота, — заявила Каролина.

— Ты права. Ничто не наставит мужчину на путь истинный так, как женская забота. — В этот момент герцога окликнул кучер, желая получить указания насчет экипажа. — Отвези его на конюшню, — крикнул герцог.

Энн поняла, что это значит. Для нее настало время уезжать.

Экипаж двинулся с места, и она позволила себе в последний раз взглянуть на герцога. Он вскинул голову, услышав стук копыт и слабое позвякивание колец постромков, повернулся в сторону этих звуков и встретился взглядом с Энн, когда она выглянула в окошко. Он не видел ее, но не отвернулся.

Энн отшатнулась назад, чтобы его сестра ее не заметила. Но еле слышный, заглушаемый грохотом колес, приятный, сочный голос его сестры проникал через открытое окошко.

— Знаешь, а ведь то письмо, о котором я тебе говорила, писал не граф Эштон.

О нет. Экипаж замедлился. Лошади заворачивали, чтобы огромный черный экипаж герцога мог проехать мимо изысканного белого экипажа его сестры. Колеса стучали тише, и Энн слышала каждое слово. Ей пришлось это услышать.

— Это письмо матери явно написала твоя приятельница. Оно было без подписи, но мы уверены, что почерк женский. Так или иначе, письма Эштона всегда отличались неразборчивым почерком. Мне стало ужасно интересно, кто эта леди. Девон, ты влюбился?

Энн выглянула из окошка как раз в тот момент, когда герцог прижал руку к виску, как будто почувствовал резкий приступ боли. У нее тоже пульсировало в висках, она ждала, что сейчас случится катастрофа.

— О! — Сестра герцога прикрыла рот рукой, распахнув фиалковые глаза так широко, что темные ресницы касались бровей. — Она твоя любовница, да? Это совершенно потрясающе. Но если бы она не написала, мы бы понятия не имели, что с тобой происходит. Мы бы не узнали, как ты страдаешь от воспоминаний о войне и как умело ты справляешься со своими страданиями.

— Она написала письмо матери, — подняв голову, с бесконечной осторожностью в голосе сказал герцог, словно убеждая сестру опровергнуть свои слова. Но ей, конечно, нечего было возразить, поскольку Энн именно так и сделала.

— Да, Девон. Но кто она?

— Каро, ты проделала весь этот путь из-за этого письма? Когда ты... Сколько дней осталось до рождения ребенка?

— Около двух недель, — беззаботно взмахнула левой рукой Каролина, потому что правой держала брата под руку. Конечно, я приехала сразу, как только узнала, что ты не приезжаешь только лишь из-за собственного упрямства... — Внезапно голос Каролины задрожал, и она умолкла. Затем повернулась к Девону и прижалась головой к его груди. Ее узкие плечи дрожали.

— Что такое, Каро? — обнял ее герцог, побледнев. — Что случилось?

В это мгновение лошади перешли на быструю рысь. Наверное, кучер подстегнул их поводьями. Все другие звуки сразу потонули в грохоте колес. Энн видела, как герцог обнимал сестру за плечи. Каролина что-то оживленно говорила ему, и герцог внимал каждому ее слову, и от каждого эмоционального взмаха рук сестры его лицо все больше становилось каменным. Потом экипаж завернул за угол дома, и они исчезли из поля зрения Энн.

— Куда ты собираешься ехать? — Низкий голос герцога напугал Энн, и она выронила из рук серебряную расческу. Она со стуком упала на стеклянную поверхность туалетного столика. Энн торопилась привести в порядок волосы, которые растрепались во время занятий любовью в экипаже, и воткнуть назад булавки. Оторвав взгляд от зеркала, она повернулась к герцогу. Он стоял в дверях, но сразу шагнул в комнату, закрыл за собой дверь и оперся на набалдашник трости.

— Не знаю. — Энн думала, что больше уже не увидит его перед отъездом. — Я... Куда ты хочешь, чтобы я поехала? — Он — ее покровитель, и Энн внезапно поняла, что если хочет продолжения, она должна делать так, как он прикажет. Сцепив руки, она ждала. «Только не Лондон. Если мне придется бежать, не имея при себе ничего, кроме одежды, я сделаю это раньше, чем меня отправят в Лондон». — Или теперь, когда сюда приехала твоя сестра, ты хочешь разорвать нашу договоренность? — пришла ей в голову другая мысль.