Вы стоите, опершись о поручень.

— Смотрите, Володя! Все это было точно таким же и тысячелетия назад, когда шло великое переселение народов, когда зарождались цивилизации. Точно так же среди пустынь текут Нил, Тигр и Евфрат, разве что там кое-где пальмы на берегах... Нам необыкновенно повезло, что мы оказались здесь! Как голова? Не болит?

— Не болит, батюшка.

Паром причаливает. Пока сходим, расторопный спутник уже зовёт нас в такси.

И вот мы мчимся в Хиву. Шестой час вечера. Неизвестно, где искать архитектора, безуспешно встречавшего нас утром в аэропорту. Решаем выйти у обкома партии. Только здесь есть надежда найти хоть какие-то концы.

Расплачиваюсь с водителем, прощаюсь с нашим попутчиком, который едет ещё дальше на базар, а вы уже идёте ко мне от здания обкома, улыбаетесь.

— Полковник! У меня ошеломляющая новость! Отгадайте, какая!

— В чём дело?

— Это — не Хива! Нас занесло в другой город.

На массивных дверях укреплена большая вывеска — »Хорезмский областной комитет КПСС». В вестибюле мается дежурный милиционер.

— Все на хлопке, — говорит он настороженно, — руководят уборкой. Никого нет.

— А где Хива?

— Хива отсюда в тридцати километрах. Тут Ургенч.

— Если Ургенч, почему написано — Хорезмский обком?

— Так получилось. У нас всегда путаница. А что вам надо?

Едва начинаю объяснять, он тотчас перебивает:

— Так это вы? Вас с утра ждёт городской архитектор, сюда приходил, спрашивал. Вот видите рядом корпус, он там, на втором этаже.

Наконец все улаживается. Архитектор отводит нас в интуристовскую гостиницу, где администратор долго рассматривал ваш паспорт, спрашивал, кто вы такой, почему нет командировочного удостоверения...

— Не огорчайтесь, Полковник. Нужно постоянно помнить, где мы находимся. Если б вы знали, что я испытал только от одной нашей церковной братии. Всё время стараются показать, что я чужой, нежелательный.

— А вы никогда не думали об отъезде?

— Как-то в отчаянии вздумал служить православным священником в Палестине. Но быстро опомнился. Если можешь хоть кому-то светить во тьме, уезжать — предательство. А вы как думаете?

— Батюшка, я ведь литератор, пишу на русском. Страна, в которой родился, это — судьба. Человека создаёт путь наибольшего сопротивления... Поэтому могу только благодарить Бога за все испытания. И за то, что мы с вами встретились. Именно здесь...

— ...и теперь, — подхватываете вы. — «Здесь и теперь». А что, неплохое название для вашего романа?

— Поразительно! Я ведь его так и собираюсь назвать! Дома в Москве на листочке записано. Телепатия?

— Почему бы и нет? Убеждён, телепатия существует. Все это замечательно. Одно плохо. Из-за наших перемещений мы оба не имеем возможности работать. Я ведь уже начал писать словарь библиологии: обо всём, что касается Библии. От А до Я. Будет томов пять или шесть.

— Но ведь это задача для целого института!

— Раз такого института нет, должен же кто-то сделать эту работу. Итак, кто первый идёт принимать душ?

— Идите вы.

— Нет уж. Давайте разыграем.

Вы подбрасываете монету. Первым выпадает мне.

Когда выхожу из ванной, застаю вас сидящим над блокнотом с авторучкой в руке. Вы задумчиво покручиваете завитки в бороде, пишете своим неразборчивым почерком, скорее похожим на закорючки стенографистки. Словно кто-то диктует.

Как в Самарканде и Бухаре, утром в гостиницу за нами заходит местный зодчий. Внизу ждёт чёрная «Волга». Едем в Хиву. Все тот же утренний ветер путешествий врывается в окна. Встречное солнце слепит глаза.

Архитектор рассказывает о своих делах, я кое-что записываю, ещё не зная, что в Москве статья так и не будет опубликована из-за глобальных перестроечных тем, заслонивших для редакции все частные проблемы.

Вы горячо участвуете в разговоре, то и дело оборачиваетесь к нам, пока не обращаете внимание на громоздкий аппарат, закреплённый между вами и шофёром.

— Что это такое?

— Телефон, — отвечает водитель. — Можно позвонить в любой город Советского Союза.

— Прямо отсюда? На ходу? Не может быть!

— Попробуйте.

— Эх, жаль нельзя позвонить домой, в Семхоз! Там добавочный, сложно. А если кому-нибудь в Москву?

— Пожалуйста.

Вы набираете номер и, захлёбываясь от восторга, сообщаете нашему общему знакомому Алику Зорину:

— Говорю из машины, которая мчит со скоростью девяносто километров в час! Едем с Полковником мимо ишаков, тополей, тутовых деревьев. Держим курс в Хиву. Привет всем! Ариведерчи!