Тучи набухли движущимися формами, наполнились клубками щупалец, багровым пламенем из бесчисленных уродливых пастей. Сказанные во Тьме расползались по небу подобно тому, как гангрена расползается по здоровой плоти. Все. Они явились все. Их голоса, похожие на хриплые раскаты грома, разрывали тучи непроглядными трещинами. Голоса звали его, обвиняли его, проклинали его. Человека, ставшего демоном. Человека, становящегося богом.

— Я взываю к вашей клятве! — отвечал Аргрим. Горло саднило, голос вот-вот должен был сорваться. — Во имя старшего из вас, погибшего от рук предателей и отступников, взываю к вашей сути! Вы и есть клятва! Так исполнитесь же! Станьте явью, станьте местью! Обретите плоть! Я дарую вам свою!

Они приняли приглашение. Рухнули на него, в него, подобно молнии, единой, мгновенной вспышкой черноты. Он успел лишь судорожно вдохнуть, а они уже наполнили его доверху, пронизали каждую клетку, развернули свои мерзкие скользкие кольца в самых темных уголках его разума. Аргрим зарычал от страха, ведь именно им они и были — неотвратимым страхом, стылым, прогорклым ужасом. Липкие щупальца оплетали останки его совести, памяти, гордости, сминали их, дробили, душили, пронзали мозг, обвивали позвоночник и сердце, начиняли плоть неизбывной болью.

Он зажмурился…

— Господин!

Голос прозвучал позади, всего в нескольких шагах. Знакомый голос. И ничуть не испуганный. Погонщики Теней не боятся банальностей, вроде смерти или мучений. Человек не должен пугаться своей работы.

— Да? — Аргрим медленно обернулся, чувствуя, как сквозь его глаза в мир смотрят десятки других: бесцветных, истекающих злобой и багровым огнем. — В чем дело?

Погонщик соткался из мрака в нескольких шагах от него. Тот самый паренек, что убил переписчика. Как же его имя? Он же совсем недавно знал. Фарг? Да, вроде бы. Фарг.

— Верховный Инквизитор желает вас видеть.

Верховный Инквизитор! Полусгнивший Йоганн Раттбор, бесполезный мешок тухлятины!

— Что нужно его светлейшеству? — спросил Аргрим, и в голосе его слышался зловещий шорох множества чужих глоток.

Фарг криво усмехнулся. Несмотря на субординацию, он явно знал, кто настоящий хозяин здесь. Особенно теперь. Да, особенно теперь.

— Ваш пленник… тот раненый паладин пришел в себя.

— Очнулся?

— Так точно.

— Отлично, — прошипел Аргрим, потирая руки. Под кожей ладоней бугрились, извиваясь, кончики щупалец. — Самое время…

— Провиантом мы обеспечены на весьма короткий срок, — говорил Вольфганг. — И это досадно. Вы ведь не ведете за собой обоза?

Мать-Настоятельница монастыря Девяти Крыльев, командующая Последним Походом Сестер Огня Глайхара-Солнечный-Клинок отрицательно покачала головой.

— Так я и думал. Но делать нечего, надо исходить из того, что имеем. Придется действовать быстро и решительно. Слава Ушедшим, целебных порошков и эликсиров на складах Цитадели мы обнаружили немало. Алхимики постарались на славу.

— Но ведь у вас нет Паладинов? — уточнила Глайхара.

— Нет, разумеется. Однако, я полагаю, использовать порошки и эликсиры сможет практически любой. Тем более, как только мы войдем в Фархейм, можно надеяться на то, что бывшие члены Ордена начнут присоединяться к нам. Поверьте, выиграть эту войну без целителей будет почти невозможно. Я даже планирую сделать небольшой крюк и зайти в Нагру. В Ночь Безумия там находился второй по численности контингент Паладинов — вдруг кто-то уцелел…

Дверь открылась с противным скрипом, в комнату скользнул Скалогрыз.

— Ну как там? — спросил Вольфганг.

— Более-менее, — ответил гном. — Наш зеленый тяжеловес пришел в себя. Правой рукой он пока шевелить не может, а левой уже вовсю машет, отгоняет эльфиек. Даже пальцы сгибаются. Передавал тебе привет и страшную, зубастую орочью благодарность.

— Отлично. Хоть у кого-то дела идут в лучшую сторону.

— Итак, что мы имеем? — деловито спросил Скалогрыз, подойдя к столу с картой.

Рядом с ним из густых теней вдруг показалась левая голова Аргуса. На ней была маска из красного дерева с узкими прорезями для глаз. В этих прорезях что-то шевелилось. Гном поежился:

— Понял. В важные разговоры не встреваю.

Он ретировался в дальний угол зала, уселся на один из сваленных там ящиков, вытащил из-за пояса трубку и принялся набивать ее.

— Я вот еще о чем думаю, — продолжил Вольфганг. — Не попробовать ли нам обеспечить союзников оружием из небесного металла. Что скажете на этот счет? — обратился он к Матери-Настоятельнице.

— Мои сестры готовы к войне, — ответила Настоятельница, не изменившись в лице. — Все до одной. Мы не привыкли к тому, чтобы наши возможности обсуждались или ставились под сомнение.