А Милтон Грин убеждал ее, что она могла бы получать куда больше, если бы рассталась с «Фоксом».

Мэрилин жаловалась ему, что студия все время предлагает ей глупые роли, а ей хотелось работать рядом с такими серьезными актерами, как Марлон Брандо и играть по-настоящему серьезные роли.

Они незамедлительно начали реализацию своего замысла. Юрист сказал Мэрилин, что ее контракт со студией «XX век — Фокс» составлен некорректно и потому не имеет юридической силы.

Когда Мэрилин уехала в Лос-Анджелес, Милтон по телефону обговаривал с ней все, что касается ее обязательств по контракту. Основную роль в согласии Мэрилин на разрыв отношений со студией сыграли заверения супругов Грин в том, что отныне Мэрилин не будет знать никаких забот.

В конце 1954 года Мэрилин обосновалась в доме Гринов в штате Коннектикут.

Мэрилин первым делом с головой зарылась в книги, находившиеся в любезно ей предоставленной библиотеке Гринов.

Именно в то время Мэрилин приобрела маленький дневник в кожаном переплете, в который заносила свои впечатления о прочитанном и услышанном. Она удовлетворяла свою ненасытную жажду к знаниям.

Но бессонница не оставляла Мэрилин даже в то относительно спокойное для нее время. Снотворные таблетки всегда лежали на ее ночном столике.

Она и Эми Грин стали близкими подругами. Мэрилин поведала Эми о всех своих злоключениях, о бесчисленной череде абортов и о якобы рожденном ею ребенке.

После побега Мэрилин в Голливуде поднялась невообразимая паника. Эми приходилось отвечать на нескончаемый поток телефонных звонков. По просьбе бывшего мужа Мэрилин Гринам позвонил, в надежде что-либо выведать, Фрэнк Синатра, который все еще опекал Ди Маджо.

В начале января 1955 года, вдоволь позабавившись, Милтон Грин и Мэрилин Монро устроили в Нью-Йорке пресс-конференцию, в ходе которой Мэрилин объявила о создании собственной корпорации «Мэрилин Монро Продакшнз», в которой она является президентом и владелицей контрольного пакета акций.

49 процентов акций корпорации принадлежали Милтону Грину.

А поразила Мэрилин присутствующих тем, что отказалась продлить контракт с киностудией «XX век — Фокс».

Она также заявила, что собирается «играть роли порядком выше, те, которые хочется играть. Большинство моих картин мне не нравились. Мне надоели сексуальные роли».

Грандиозный план состоял в том, чтобы собрать группу актеров и режиссеров и делать собственные фильмы.

Поскольку контракт со студией все еще был в силе, взяться за другую оплачиваемую работу Мэрилин не могла, и в течение 1955 года она жила на деньги, зарабатываемые Грином.

Целый год Грин жил надеждой, что «XX век — Фокс» все-таки пойдет на уступку и предоставит Мэрилин независимость. Он считал, что Мэрилин должна жить как звезда, а Мэрилин не возражала и переселилась в «Уорлдорф Астория Тауэре».

В те дни Мэрилин всюду сопровождала группа фанатов, получившая название «Шестерка Монро» — подростки тринадцати-четырнадцати лет. Среди них был Джим Хаспил. После смерти Мэрилин в ее комнате найдут конверт с фотографиями ее «детей». Там были снимки сына Ди Маджо, детей Артура Миллера и Джима Хаспила.

Что особенного увидела Мэрилин в настойчивом подростке? Может быть, бедную одинокую сиротку, какой сама была в детстве?..

Не оставлял стремления совершенствоваться в актерской игре, Мэрилин пыталась найти человека, который помог бы ей отпустить свой талант на волю. И этот человек нашелся. Им стал Ли Страсберг, основатель и преподаватель «Экторз Стьюдио», самой знаменитой мастерской актерского искусства в мире. В пятидесятые годы среди его учеников были: Марлон Брандо, Пол Ньюмен, Монтгомери Клифт, Стив Мак-Квин, Шелли Уинтерс, Морин Стэплтон и Том Иуэлл.

Она, в свою очередь, нашла в нем учителя, воспитателя для своей личности и новую зависимость.

В марте 1955 года Мэрилин встретилась с Черилом Кроуфордом, одним из соучредителей «Экторз Стьюдио», которому рассказала о своем желании стать серьезной актрисой. Он пообещал ей свою помощь, и на другой день Мэрилин появилась в тесной, уставленной книгами квартире Страсберга. После короткого разговора Ли принял ее в студию в качестве частной ученицы, так как никакого опыта игры на сцене у Мэрилин не было, а именно это являлось непременным условием для обучавшихся у Страсберга.

В день первого занятия Мэрилин жутко нервничала. Рассказывая Страсбергу о своем прошлом, она заикалась. Потом Страсберг говорил: «Я заметил, что она казалась не той, кем была на самом деле, и то, что происходило внутри, не соответствовало тому, что делалось снаружи, а такие вещи всегда означают, что есть над чем поработать».

В студии Мэрилин должна была выполнять изнурительные упражнения. В святая святых актерского мастерства все были равны, там не существовало звезд.

Пэгги Фьюери, хозяйка театральной мастерской в Лос-Анджелесе, а в прошлом тоже ученица Страсберга, говорила: «В актерском мастерстве Мэрилин вполне преуспевала. Ее проблема состояла в том, что она так боялась, что у нее ничего не получится, что становилась скованной».