— Не забывайте нашего отца. Он был слабым, но очень хорошим человеком. И он любил вас обеих больше всего на свете.

Оливия поджала губы, словно борясь со слезами.

— Не беспокойся. Его я прекрасно помню. Я лишь имела в виду картину его конца. Здесь. Вот это почти исчезло из памяти. — Ее взгляд метнулся к тому месту за письменным столом, где новый ковер прикрывал пол, запятнанный кровью.

— Я рад. — Оуэн поднялся из кресла, обошел стол и, подойдя к сестрам, обнял каждую за плечи. — Вспоминайте пикники с ним на берегу реки и день, когда он подарил вам пони. А остальное выкиньте из головы.

— И маму? — прошептала Оливия.

Боль, прозвучавшая в ее голосе, отозвалась в Оуэне яростью. Не испепеляющей, но холодной как лед. Единственное, о чем он мечтал, чтобы мать оказалась в аду. Но это вряд ли успокоит сестер.

— Герцогиня сделала выбор, который я не могу понять. Не думаю, что когда-нибудь смогу простить ее за то, что она бросила вас. Но вы можете вспоминать ее, какой захотите. — Оуэн стиснул их хрупкие плечики, а потом отстранил от себя на вытянутую руку, чтобы заглянуть им в карие глаза. — Запомните следующее. Мать смогла оставить вас. Отец по-своему сделал то же самое. Я никогда так не поступлю. Вы будете самыми желанными гостьями здесь, даже когда выйдете замуж. Даже после того, как заведете собственных детей, а потом внуков. Мы — одна семья.

Обе сестры бросились к Оуэну в объятия. Он легонько похлопал их по спинам. Если бы Оуэн знал заранее, что они готовы дать волю слезам, он сменил бы тему и заговорил о шляпках, или об обоях, или о поэзии.

В середине душераздирающей сцены в кабинет вошла Белл. Посмотрев на нее поверх девичьих головок, Оуэн беспомощно пожал плечами. Слава богу, Аннабелл знала, как себя вести.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, побледнев.

Повернувшись к ней, Оливия шмыгнула носом.

— Это от счастья. — И громко высморкалась в носовой платок, который вытащила из кармана брата.

Аннабелл тревожно посмотрела на герцога.

— Я не вовремя?

— О нет, — ответила за брата Оливия. — Мы с Роуз как раз уходим. — Поднявшись на цыпочки, она чмокнула Оуэна в щеку. Повторив ее движение, Роуз чмокнула его в другую щеку. Может быть — вот уж чудеса из чудес! — ему, наконец, удалось сделать что-то хорошее для своих сестер. Девушки взяли друг друга за руки и, выходя из комнаты, заговорщически улыбнулись Аннабелл.

— Вы хотели видеть меня, ваша светлость?

— Да. — Несколько вьющихся прядок выбились из ее всегда тщательно заколотой прически и падали на лицо. Это лицо каждую ночь стояло перед глазами Оуэна, когда он отправлялся в постель, и постоянно преследовало в течение всего дня. Теперь чепец ему не мешал. Почти не мешал.

Ощупав свой влажный от слез сюртук, он сказал:

— Мне хочется подышать свежим воздухом. — И промочить горло! — Давай посидим в саду.

Несмотря на то, что он попытался увести ее из кабинета, Аннабелл не двинулась с места, словно ноги у нее прилипли к полу.

— Это приказ или просьба?

— Понятия не имею. Это важно? Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

Аннабелл вздернула подбородок. Жест настоящей внучки виконта.

— Как пожелаете, ваша светлость!

Ее чопорность словно отрицала все, что произошло между ними, и от этого становилось больнее, чем ему хотелось признать. Но Оуэн не собирался винить ее в том, что она так холодна с ним. Именно он установил эту дистанцию, и только ради ее же блага.

Через библиотеку Аннабелл последовала за ним на террасу, а потом в небольшой, но ухоженный сад с задней стороны дома. Там Оуэн указал ей на скамью в густой тени от деревьев и сел рядом. На почтительном расстоянии.

Он не выходил в сад месяцами, не обращая никакого внимания на травы и цветы, не наслаждаясь сладкими ароматами лета. Но теперь ему захотелось проскакать на своем коне через луга, и чтобы теплый ветер продувал его насквозь.

Хотя они находились в центре Лондона, Оуэн мог с легкостью представить, что они с Аннабелл сидят на лугу, вокруг них полевые цветы и травы. Сияет солнце, и, кроме них двоих, нет никого на мили и мили вокруг.

Если бы так было в действительности, он сорвал бы ярко-желтый цветок и воткнул ей в волосы. А потом, сняв с нее всю одежду до последней, уложил бы спиной на мягкую траву и ублажил бы дюжиной разных способов, прежде чем войти в нее и сделать своей. Целиком и полностью своей!

— О чем вы хотите поговорить? — Спина у Аннабелл была прямая, как всегда. Как так получилось, что он не обратил внимания на ее горделивую осанку и манеры? Сразу стало бы понятно, что она не простая портниха. Сложись обстоятельства по-другому, и он оказался бы свидетелем ее выхода в свет несколько сезонов назад. При таком шарме многие джентльмены, включая некоторых его беспутных друзей, вылезали бы из кожи, лишь бы добиться ее благосклонности, и сделали бы ей предложение.

Оуэн раздраженно отбросил эти мысли.

— Ты хочешь поехать на вечеринку к лорду Харсби?

— Прошу прощения?

— Я думаю, сестры уже пригласили тебя.

Она покусала нижнюю губу.

— Да, пригласили.

— Поедешь? Это была их идея, но, должен признаться, мне она тоже нравится.

Искоса глянув на него, Аннабелл уточнила:

— Правда?

— Ты умеешь делать моих сестер счастливыми.

— Хоть я и похожа на компаньонку, — она поправила очки на переносице, — тем не менее я не гожусь для этой роли.