Аннабелл подавила внутреннюю дрожь. Вероятно, именно граф нес ответственность за драматические изменения, которые произошли с Роуз два года назад. Нахождение в такой близости от него вывело болезненные воспоминания на первый план. Начавшееся постепенное выздоровление могло пойти насмарку. Как хотелось Аннабелл рассказать Оуэну все, что ей было известно! Это многое объяснило бы ему — болезнь Роуз, исчезновение матери, самоубийство отца.

Но она не могла.

Граф заплатил ей за то, чтобы его тайна не вышла наружу. Понятие чести победило желание Аннабелл рассказать правду. Когда она и Оуэн зашли за шпалеру, увитую виноградной лозой, он привлек ее к себе.

— Ты не представляешь, как восхитительно выглядишь сегодня!

Аннабелл проглотила ком в горле. Да, у нее не было такого потрясающего шелкового платья, как у мисс Старлинг, и таких драгоценностей, и такой внешности, но у нее был Оуэн. Во всяком случае, пока был.

— Я хочу больше времени проводить с тобой, Белл.

Ей пришлось подавить жгучее желание тут же упасть в его объятия.

— Как это понять? Скажи более определенно.

Он взял ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Его теплое и влажное дыхание вызвало в ней прилив нежности.

— Ты мне небезразлична. Я не хочу, чтобы ты флиртовала с Эверилом. Или с кем-нибудь еще.

— Я не флиртовала с мистером…

— Я знаю. — Оуэн наклонился к ней и поцеловал ей шею.

Когда он кончиком языка провел по ушку Аннабелл и сжал ее ягодицы, глаза у нее закрылись сами собой. Потом он провел руками по платью, нашел ее руки. Желание, жаркое и нестерпимое, овладело Аннабелл. Голова слегка закружилась от удовольствия.

— Пойдем со мной, — тихо сказал он. В этом была просьба и было обещание.

— Куда?

— Я отведу тебя туда, где мы будем одни. И никто нас не найдет.

Сначала она чуть было не сдалась, но последние слова отрезвили ее. Аннабелл отступила на шаг.

— А что случится, если найдут?

— Я не позволю этому случиться. — Оуэн поправил прядь ее волос, выпавшую из прически.

Положив ладонь ему на грудь, она отстранила его, увеличив дистанцию между ними.

— Ну а вдруг? — Неожиданно ей стало безумно важным услышать ответ. Ему хочется быть с ней и не хочется, чтобы она была с другим мужчиной. Это было понятно. Но открыто он за ней не ухаживал. Если их застанут в компрометирующей ситуации, ее репутация погибнет навеки вечные. Если только он не…

Нахмурившись, Оуэн сжал руки Аннабелл.

— Я знаю, чем ты рискуешь. Мы будем очень осторожны. Ни у кого даже подозрения не возникнет, что мы видимся друг с другом. Доверься мне.

Когда Аннабелл глядела в эти прекрасные глаза, было так легко не обращать внимания на тревожные звоночки в голове. Его губы изогнулись в мальчишеской улыбке. Он прижался к ней бедрами, чтобы дать ей почувствовать, как он возбужден. Влага начала накапливаться у нее между ног. Она знала, что Оуэн сможет освободить ее от желания, набиравшего силу, как ураган. Он мог бы трогать ее, чтобы все тело страдало от сладкой муки и чтобы, в конце концов, взорвалось жаркой ослепительной вспышкой. И даже еще лучше — он мог бы заставить ее поверить, что она — единственная женщина, которая ему небезразлична.

— Я не могу быть с тобой. — Аннабелл знала это так же непреложно, как и то, что к воздушному бальному платью не подходят ее полустоптанные туфли. Это была полная и окончательная правда.

— Что? Почему?

«Потому что я слишком люблю тебя. И не собираюсь довольствоваться лишь частью тебя».

Рыдание сдавило горло. Неужели она трусиха?

— Мне трудно объяснить.

Он так ласково взял ее лицо в ладони, что у нее ослабели колени.

— Попытайся, моя любовь.

Это проявление нежности, это слово, так просто произнесенное, заставило ее сердце сжаться. Аннабелл не могла сказать ему правду — что хочет от него большего, чем несколько тайных свиданий. У нее была своя гордость. Как только она вернется в настоящую жизнь, это единственное, что у нее останется.

Ожидать от Оуэна чего-либо еще, помимо секретных любовных отношений, было глупо, но наивное сердце Аннабелл так и не смирилось с безнадежностью ситуации. Поэтому она ухватилась за вполне очевидную причину, которая могла привести его в чувство.

— Я не собираюсь рисковать тем, что кто-то может нас застукать. Я потеряю работу в магазине и опозорю мать с сестрой.

Оуэн громко вздохнул и запустил пальцы в волосы.

— Риск существует повсюду в мире. То, что есть между нами, Белл… — Его голос дрогнул, когда он назвал ее по имени. — Это такая редкость! Как при солнечном затмении, произошло взаимодействие наших отдельных миров, которое и привело нас под тот заброшенный мост в Гайд-парке. И теперь, когда мы вместе, я не могу позволить тебе уйти.

— Мне это тоже непросто, — призналась Аннабелл. Ей вдруг стало трудно дышать, как будто на горло накинули петлю. — Но я должна рассуждать трезво. Слишком многое оказывается на кону — мое достоинство, средства к существованию, доброе имя моей семьи… — Мое сердце!

Оуэн смотрел на Аннабелл не отрываясь в течение нескольких мучительных секунд, мысленно споря с ее решением, и она четко уловила тот момент, когда он внутренне согласился с ней. Его плечи поникли, и в воздухе возникло ощущение печали.