Тогда Мэн Убо спросил об ученике Цю, человеколюбив ли тот. Наставник ответил: «Будь я управителем, я мог бы передать под начало Цю город, в котором проживает тысяча семей. Смог бы он и предводительствовать родом, который может выставить сотню колесниц. Но я ничего не могу сказать о его человеколюбии».

«Человеколюбив ли тогда ученик Чи?» — вновь спросил Мэн Убо. Наставник ответил: «Будь я управителем, я поручил бы Чи облачиться в парадное одеяние и встречать моих гостей, потому что нет ему равных среди моих учеников в красноречии. Но я ничего не могу сказать о его человеколюбии».

Наставник спросил, обращаясь к ученику Цзы Гуну: «Кто из вас двоих дальше продвинулся по тропе познания, ты или брат твой Хуэй?» Цзы Гун ответил: «Я, Цзы, не тот из учеников, коего можно сравнить с Хуэем. Ведь перед взором Хуэя, когда он слушает твои наставления, открываются десять граней познания, я же, Цзы, внимая тебе, могу вглядываться лишь в одну». Наставник одобрил его: «Я рад твоему ответу. Ты постигаешь, в чем ты не равен Хуэю».

Ученик Цзай Юй уснул в то время, когда другие занимались учением. Застав его за этим, Наставник сказал: «Разве гнилое дерево можно украсить резьбой? Разве стену, которая подле отхожего места, отмоешь добела? Стоит ли нам порицать Юя?» И еще Наставник сказал: «Я полагал, беседуя с людьми, что слова их свидетельствуют о желании исполнить то, о чем они говорят. Ныне же, беседуя с людьми, я то и дело задаюсь вопросом — впрямь ли исполнят они то, о чем стремятся поведать мне. Благодаря Юю я столь изменился».

Ученик Цзы Гун спросил у Наставника: «Кун Вэнь Цзы скончался и обрел после смерти титул Просвещенного. Чем заслужил он подобный титул?» Наставник ответил: «Многие умны и многие прилежны в учении, однако только Кун Вэнь Цзы всегда задавал вопросы тем, кто званием и образованностью стоял ниже его. Не это ли есть достоинство Просвещенного?»

Наставник сказал о вельможе Цзы Чане: «Цзы Чан неукоснительно следовал Пути, и четыре его качества свидетельствовали о том: в манерах его не было небрежения к ритуалу; к тем, кто стоял выше его, он обращал свое лицо с почтением; к народу склонялся он с опекой и снисхождением; приказывал он только там, где была в том необходимость».

Наставник сказал: «Просвещенный Цзан Вэнь Чжун держал в доме большую черепаху. Капители колонн его дома ради нее имели форму горы, а бревна, поддерживающие стропила, были разрисованы изображениями трав. Значит ли это, что он был умен?»

Наставник сказал: «При виде добродетельного человека думай о том, чтобы сравняться с ним, а при виде недостойного, познавай самого себя — как бы у тебя не было таких же недостатков».

Ученик Цзы Чжан спросил у Наставника: «Министр Цзы Вэнь прославился тем, что его три раза назначали на одну и ту же должность. Никогда он не устраивал празднества по этому поводу. Однако его три раза отстраняли от этой должности, и никогда в его доме не воцарялась скорбь. Всякий раз, получив отставку, он направлялся к новому министру с отчетом о совершенном во время своего правления. Что заставляло так поступать Цзы Вэня?» Наставник ответил: «Он следовал чувству долга». Цзы Чжан тогда спросил: «Следовательно, его поступками двигало человеколюбие?» Наставник возразил: «О человеколюбии ли я вел речь?»

Цзы Чжан снова спросил: «Когда Цуй Цзы убил государя княжества Ци, Чэнь Вэнь Цзы спешно покинул свой дом и конюшню, коя гордилась сорока лошадьми, бежав из княжества. Однако в том княжестве, где он обрел пристанище, он тоже не задержался надолго, сокрушенно воскликнув: «Люди его подобны нашему сановнику Цуй Цзы». И в другом княжестве не нашлось Чэнь Вэнь Цзы приюта, потому что и там он воскликнул: «Люди этого княжества подобны нашему сановнику Цуй Цзы». Почему так поступал Чэнь Вэнь Цзы?» Наставник ответил: «Он следовал голосу правды». Цзы Чжан спросил: «Значит, этот достойный муж был человеколюбивым?» Наставник возразил: «Но ведь не о человеколюбии я вел речь».

Наставнику рассказали о том, что сановник княжества Лy Цзи Вэнь Цзы славится особой мудростью — прежде чем совершить какой-либо поступок, он трижды обдумывает его. Наставник не вознес похвалы этой мудрости: «Разве не теряет он время, совершая трижды то, что следовало бы совершить дважды?»

Наставник сказал: «Мудрым или глупым был сановник Нин У Цзы? В дни, когда княжество следовало Путем, его почитали мудрецом, но, когда княжество сходило с Пути, его поносили как глупца. Мудрость его не превосходила мудрости иных мужей, однако в глупости своей он превзошел их».