Цейман вышел. Вот тоже страдалец, подумал Седов. Неужели любовь может скрутить так, что начисто парализует волю, лишает достоинства, рождает готовность унижаться ради того, чтобы хоть на мгновение быть рядом с той, что запала в сердце? В ногах валяться, лишь бы она не уходила… Разве это любовь? А может, напротив, это и есть настоящая любовь? Черт во всем этом разберется. Цейман попал крепко. Надо бы с Викторией поговорить, но как? Она усмехнется или возмутится – какое ваше собачье дело, с кем мне миловаться, а с кем – нет? И будет абсолютно права. Ее личная жизнь – это ее личная жизнь, а не Седова и Цеймана.

Майор вышел в коридор, где столкнулся с Верицкой.

– Вы? Интересно, по какому поводу, Людмила Константиновна?

– Я же докладывала. Мне необходимо дополнительное общение с иностранцами, дабы определить, насколько полно они владеют в первую очередь русским языком.

– И для этого вы решили тревожить иностранцев в их свободное время?

– Я выполняю свои служебные обязанности.

– Не слишком ли рьяно, капитан? – улыбнулся Седов.

– А вы что, ревнуете?

Седов чуть не поперхнулся.

– Ревную? Кого?

– Вы черствый, жестокий человек.

– Вот те на! За что же вы меня так, Людмила Константиновна?

– Вы все прекрасно понимаете.

– Так, капитан Верицкая. Как командир отряда запрещаю вам общение с подчиненными. Прошу покинуть главный корпус. При необходимости вам предоставят и место, и время исполнения служебных обязанностей. А сейчас ступайте во второй корпус. Моим людям нужен отдых, а также адаптация к новым условиям. Языком же они владеют превосходно: и русским, и французским, и немецким, и английским. Вам все понятно, капитан?

– Я доложу о вашем хамском поведении генералу Белоногову.

– Сколько угодно. Спокойной ночи.

Верицкая, хмыкнув, резко развернулась и быстро пошла по лестнице на выход из главного корпуса.

В 23.00 капитан Коновалов объявил отряду отбой.

Наутро в субботу, 30 апреля, бойцы секретного подразделения «Z» получили форму, оружие, спецсредства и снаряжение. Всё внимательно осмотрели, проверили и вновь сложили в ружкомнате, но уже в свои персональные шкафы.

До 10.00 офицеры занимались подготовкой камуфлированных костюмов. В 10.30 сотовый телефон Седова прозвучал сигналом вызова. На дисплее высветились буквы «ПТ» – значит, звонил полковник Трепанов.

– Доброе утро, Александр Владимирович! – ответил Валерий.

– Скорее уже день, майор… Так, Валера, слушай меня. Белоногов на пути к вам, я выехать не смог. Значит, экипируй отряд по полной форме и в 10.50 строй его в холле второго этажа. Генерал хочет посмотреть бойцов по-боевому. Понял?.. Давай, у тебя не так много времени.

– Есть!

Отключив телефон, Седов вызвал к себе заместителя.

Ровно в 10.50 бойцы вновь сформированного подразделения находились в холле второго этажа, готовые к построению. Майор Седов и комендант базы полковник Будин вышли на площадку перед главным корпусом.

В 10.57 от дежурного по КПП прошел доклад о том, что автомобиль генерала вошел на территорию, а через две минуты лимузин остановился у главного входа.

Белоногов вышел из машины, Седов пошел навстречу. Подойдя, отдал честь, доложив:

– Товарищ генерал-полковник, весь личный состав отряда «Z» собран для смотра. За прошедшие сутки происшествий не случилось.

Генерал пожал руку майору:

– Значит, Валерий Николаевич, у тебя порядок?

– Так точно! Но люди нервничают.

– Почему?

– Потому, что отряду предстоит без подготовки включиться в боевую работу и пройти мутную процедуру медицинской обработки.

– Это понятно и объяснимо. Но все успокоится, и ты знаешь об этом не хуже меня. Где находится личный состав отряда?

– В главном корпусе, на втором этаже.

– Форма одежды?

– Боевая с оружием.

– Добро! Веди к подчиненным, Валерий Николаевич.

– Один вопрос, товарищ генерал. Когда прибудет спецбригада?

– В 16.00. А в 17.00 она уже покинет территорию базы.

– Всего час на обработку двенадцати человек?

– А ты думаешь, вам операции делать будут? Укольчик, несколько минут гипноза – и все!

– Понял… Прошу в здание!

– Извините, товарищ генерал-полковник, а мне что делать? – подал голос комендант базы.

– Занимайтесь по своему плану.

Генерал с командиром отряда поднялись на второй этаж.

– Смирно! – скомандовал капитан Коновалов.

– Вольно! – ответил Белоногов и пошел вдоль строя, пожимая каждому бойцу руку. Поинтересовался у немца: – Как настроение, лейтенант Аппель?