Шрифт:
— Кто он? Вы что-нибудь про него знаете?
— Да, в общем-то, ничего такого… А почему ты вдруг спрашиваешь?
— Некоторых Заклинателей того времени я хорошо прочувствовала, будто знаю их лично, а сейчас вдруг почему-то захотелось познакомиться и поговорить с этим человеком. Кто он? Каким он был? Как он относился к поэтам и поэзии? Странно, что я до сих пор с ним не знакома, хотя… мне кажется, я должна его знать…
Моя знакомая и бард переглянулись.
— Ты ещё успеешь с ним познакомиться в Иной Реальности, — произнесла Светлана.
Это заверение несколько успокоило меня.
Мы замолчали.
Со сцены донеслось:
«Мой Василёк! Всё будет нормалёк!»Я не считаю себя вправе критиковать кого-то. Я отключаюсь и не слушаю, когда это — не моё. Критикуют обычно те, кто сами ничего не пишут, или, что интересно, пишут ещё хуже, чем тот, кого они критикуют. Потому что раскритиковать можно всё, даже то, что со всех точек зрения сотворено идеально.
Конечно, невозможно нравиться всем. Одна и та же картина, как и любое произведение искусства, да и любое творение, существующее в Земной Реальности вообще, несёт в себе определённые вибрации и чувства, которые либо близки тебе, либо нет. И мы говорим: «Да, это — моё» или «Нет, это — не моё». Но наше собственное восприятие совсем не означает, что какое-либо творение не имеет права на существование, ведь оно может понравиться кому-то другому.
В этот момент на сцену вышел очередной поэт, добравшийся до «свободного микрофона», и начал читать свои произведения.
Я видела его уже много раз, но мы никогда не общались. Когда я услышала его впервые, он почему-то напомнил мне одного из Заклинателей Прошлого Века. Я тогда не понимала, почему. Просто на уровне шестого чувства. Я смотрела на него сейчас и думала, что ничего общего во внешности у них нет, но то, что он вдруг стал читать, настолько сильно перекликалось с тем Заклинателем, что я невольно вздрогнула.
С тем Заклинателем Прошлого Века я познакомилась ещё в детстве, когда пела в церковном хоре. Я залпом прочитала огромный сборник его заклинаний. В них было что-то магическое. Я чувствовала их своим «нутром», как внезапно прочувствовала и Его самого, войдя в Поток и подключившись к Его Сектору.
Мне казалось, что многие свои заклинания он написал обо мне или для меня, чтобы спустя столько лет я прочитала их и что-то вспомнила. Странное и ничем не объяснимое чувство душевного родства. Я знала его заклинания наизусть, в отличие от своих, которые почему-то никогда не запоминаю и читаю «с листа».
Одно из его заклинаний называется «Поэт». Я помню его наизусть до сих пор. Оно пронзило меня. Впервые я прочитала «Поэта» через год после смерти мамы. Если вы случайно подумали, что это стихотворение — о поэзии и поэтах, вы глубоко ошибаетесь. Вот, убедитесь сами:
Сидят у окошка с папой. Над берегом вьются галки. — Дождик, дождик! Скорее закапай! У меня есть зонтик на палке! — Там весна. А ты — зимняя пленница, Бедная девочка в розовом капоре… Видишь, море за окнами пенится? Полетим с тобой, девочка, заморе. — А за морем есть мама? — Нет. — А где мама? — Умерла. — Что это значит? — Это значит: вон идёт глупый поэт, Он вечно о чём-то плачет. — О чём? — О розовом капоре. — Так у него нет мамы? — Есть. Только ему нипочём: Ему хочется за море, Где живёт Прекрасная Дама. — А эта Дама — добрая? — Да. — Так зачем же она не приходит? — Она не придёт никогда: Она не ездит на пароходе. Подошла ночка, Кончился разговор папы с дочкой.Тогда, в детстве, я написала своё стихотворение, которое было очень похоже на то, что вы только что прочитали. Я мучительно пыталась понять, почему и кому Он написал «Поэта», но кого я ни спрашивала, никто ничего не знал.
Невероятно, но этот Заклинатель сыграл определённую роль и в моей дальнейшей судьбе. Так, и на письменном, и на устном экзаменах в школе и в Академии Иная Реальность подарила мне возможность рассказать то, что я знала о Нём, и почитать Его Заклинания людям…
«Свободный микрофон» снова пошёл по рукам. Поэт спустился со сцены и почему-то присел за мой столик.
— Ну здравствуй, Саша… — сказала я Ему.
Он засмеялся и произнёс:
— Тогда… Здравствуй, Аня… Можно мне тебя так называть?
— У меня было много имён в этой жизни, как, впрочем, и самих жизней внутри всего одной… В детстве, когда умерла мама, родственники и соседи звали меня Таней, потому что я была похожа на неё. В школе у меня была подруга Женя. Почему-то учителя нас всегда путали, и меня называли её именем, а её — моим. Потом, когда я училась в Академии, нам «выдали» новые имена. Преподаватели итальянского звали меня Сандрой, а английского — Элис. Сейчас на работе итальянцы зовут меня Алей, а немцы — Алекс. Кто-то из близких — просто Лисой или даже Лилей. Те, кто читал мои заклинания, — Аней или Мариной. Ты можешь называть меня любым именем или придумать что-нибудь своё.
— Ты — Аня. Я бы даже сказал — Ню. Потому что всегда, даже в роскошных платьях, ты предстаёшь «ню» в своих заклинаниях… Я хочу тебе кое-что подарить.
Он достал из пакета книгу, фильм и… чётки. Буддистские деревянные чётки со 108 «камушками». Книга про Заклинателя, написавшего «Поэта», а фильм — про ту Заклинательницу, с которой он меня сравнивал. Я улыбнулась.
— Ты всё время пишешь про Арлекинов… Не успел что-то дописать тогда? Может, попробуешь написать о чём-нибудь ещё? — спросила я.