Этого Марта уже стерпеть не смогла и вцепилась Кальме в волосы.

Их бросились разнимать, и тут на кухне появилась Эмма.

– Что здесь происходит?!

Выслушав обе стороны, женщина нахмурилась. И отправила Кальму мыть нужники. А вот нечего гадости про госпожу говорить. А Марту – к лекарю. Потому как Кальма, будучи моложе противницы, выдрала у старушки клок волос и успела поставить пару синяков.

А заодно Эмма отметила, что надо бы поговорить об этом с госпожой графиней. Она поймет.

Лиля была рада видеть Эмму. У нее как раз накопилась кучка вопросов. Но с ними пришлось повременить. Выслушать про драку, одобрить решение Эммы и продлить наказание на десять дней. А вот нечего языком молоть.

На востоке провинившийся язык вообще отрубали. Вместе с головой. Лиля так не смогла бы. А впрочем… Когда на одной чашке весов твоя жизнь, на другую еще и не то бросишь. Так что Лиля чертыхнулась. Про себя. И решила запустить еще одну сплетню. Ибо чем же еще с ними бороться? Сделала скорбное лицо.

– Что я могу сказать… Альдонай заповедовал нам терпеть и прощать врагов своих. Я понимаю, Кальме не нравится, что она должна подчиняться Марте. Но нянюшка меня вырастила, и Миранду она сумеет вырастить не хуже. А от Кальмы толку нет. То ребенок весь чумазый ходит, то истерики устраивает, то вообще едва убийце не попался. Какая ж из нее нянька? Подопечная уходит, а она спит и не слышит.

– Такое терпеть нельзя, госпожа графиня.

Эмма сделала нарочито постное лицо, уже прикидывая, что расскажет слугам на кухне. Лиля ответила ей такой же гримаской.

– Ах, Эмма, я все понимаю. Но ведь она тоже человек, а все мы слабы и подвержены искушениям. Таким, как грех сплетен, злословия, лени.

– От греха лени я ее живо вылечу, – пообещала Эмма.

Они переглянулись с Лилей, отлично понимая друг друга.

Если Лиля – шильда, то все вокруг – дело лап Мальдонаи. А это не есть хорошо. А слухи вещь устойчивая.

Этого допускать нельзя.

Инерция мышления – вещь страшная. Если народ привык везде видеть происки сатаны, он их увидит. И плевать, что сатана здесь женского рода. От этого не легче.

Так что пастора от себя отпускать далеко и надолго нельзя. Вирман тоже. Солдат делаем своими людьми. А вот с деревнями…

Надо бы запустить сплетню на тему: «Графиня хорошая, только после потери ребеночка слегка умом тронулась, не хочет, чтобы дети голодали». Это первый вариант. И второй: «Кто работает – тот получает от графини вкусные плюшки».

Вопрос – как?

Ну да ладно. Вспомним СМИ ХХ века. Чтобы после такого и не научиться запускать слухи? И уж молчим про гарнизонные городки. Вот где чихнуть не успеешь – тебе платки со всех сторон притащат. А какие там ходят сплетни! Просто шикарные! Вот и вперед.

Плохо, что она графиня. И сплетничать сама о себе она не может.

Ничего, используем подручные средства. Эмму, например. И Лиля промокнула глазки уголком одеяла.

– Ах, Эмма, разве шильда стала бы строить храм? Ты же понимаешь, что это глупости. И зрачки у меня нормальные, а мужчины мне и не нужны. Мой дорогой супруг далеко, а достойнее него мужчины просто нет. Надо бы попросить пастора прийти сюда, помолиться вместе со мной за его здоровье и благополучие.

Эмма закивала. И Лиля добавила сахарку:

– Да и вирмане… Ты же знаешь, что староста продавал девушек работорговцам?

– Все знали, ваше сиятельство. – Эмма ловко вклинилась в трагическую паузу. Умница-тетка.

– Вот! Ворье, разбойники… Они ведь опять пожалуют. Сколько наших ребят поляжет в схватке с ними? А вирмане справятся, это их дело – воевать. Чтобы мои люди были защищены, я бы и больше вирман наняла. Я же не знала, что господин граф людей пришлет.

Эмма опять закивала. Явно сплетня будет запущена в народ.

– Кальма даже и не думает, что эти вирмане будут и ее защищать. Или ей так хочется в рабство? Или она предлагает, как придут работорговцы, ее перед воротами выставить? Пусть взглянут, ужаснутся и уплывут? Ой, что-то я сомневаюсь.

Эмма тоже сомневалась.

– Кстати, я ведь так и не сказала, сколько буду тебе платить. Сколько получал твой супруг?

– Две серебрушки в месяц, госпожа.

– Ты будешь получать четыре. Я умею награждать верных людей и за хорошую работу.

Эмма кивнула. Ох, непроста была женщина. Явно непроста. На миг у Лили даже мелькнула мысль – не она ли сообщница Эдора?

С другой стороны, зачем тогда ее выгонять из замка? Чтобы жила в деревне и осведомляла? А какая от нее польза? У Эммы до сих пор авторитет невысок. Да, баба она умная. Но в Средние века одного ума мало. Да и не рассматривал бы Эдор женщину как сообщника. Инерция мышления. Все та же инерция.