Шрифт:
Пока Брандон говорил с офицерами, Сакс осматривался. Все надеялся увидеть среднего брата, Грэма. Младший лорд Мэйтланд не принц Артур, вдруг Грэма не испортила служба? Грэма видно не было. Может, он попал и не в Зеленый легион, спросить бы!
Спросил. У повара, когда Брандон пробовал солдатскую кашу прямо из котла.
– Грэм Дубок? Да конечно!
– заулыбался повар.
– Стрелок, каких поискать!
Генерал Мейтланд тоже услышал, обернулся к Саксу, глянул с интересом, словно впервые заметил.
– Десятник Оквуд со своими лучниками остался на границе.
Жаль, не передал весточку с Кираном, подумал Сакс - и велел себе забыть о брате до послевойны.
Но войны не случилось, Охотник и тут оказался прав. Не было даже толкового боя, когда Брандон с Зеленым легионом, рыцарями и народным ополчением вошел в столицу - ровно в тот день, когда от горя скончался король Бероук, так и не успев объявить Брандона братоубийцей и мятежником. Потом только Сакс узнал, что король скончался у ворот собственного замка, когда вышел к народу и собирался что-то сказать. Даже начал, произнес: "Брандон, мой сын!.." - и замертво упал с коня.
В бестолковой свалке, когда никто ничего не понимал, погибло всего полдюжины солдат, и случайной стрелой был убит генерал Мейтланд. А когда Зеленый Легион приготовился кроваво мстить за своего любимого командира, из дворца вышли мудрые в сопровождении лордов и гвардии, преклонили колена перед новым королем, и повинились за изменника, бывшего первого королевского советника, совершенно случайно упавшего с лестницы и свернувшего шею, а то бы мудрые непременно представили его перед королевский суд...
– Ладно, хоть не голову на блюде вынесли, - под нос буркнул Брандон, а мудрые сделали вид, что не услышали.
На этом война закончилась. Нобле ушли из Тейрона сами, быстро, едва не за месяц. Последовать за советником-изменником никому не хотелось.
Когда ноблей в Тейроне не осталось, мудрые пришли к Брандону: напоминать об истинной вере и своей полезности. Но король не стал их слушать, велел прекратить огненные жертвы Асгейру и не вмешиваться в государственные дела.
– Мы, - сказал Брандон, - равно почитаем обоих сыновей Отца и Матери. И приносим им положенную жертву по древнему закону: Асгейру светлый хрусталь и светильники, Ллиру зеркала, янтарь и молоко, Матери - плоды, Деве - цветы, Отцу - змеиные шкурки и травы, Старухе - затупившиеся серпы. И никто, никогда в Тейроне не принесет богу человеческой жертвы.
Мудрые склонились перед королевской волей, но не отступились. А напоследок их главный бросил на Сакса выразительный взгляд, точь-в-точь тан Мейтланд, и Сакс подумал, что война все равно будет. Только война эта будет не мечами и стрелами, а уговорами и посулами. Прав был Брандон, придется ему учиться дипломатии, потому как выкорчевать заразу одним мечом не выйдет. Слишком глубоко проросла.
– Я ж говорил, ты поймешь, брат, - улыбнулся Брандон, когда в тот же день Сакс поделился с ним опасениями.
– И будь осторожен. Мудрые думают, что удалив тебя от трона, смогут шептать мне в уши. Они ошибаются. Я никогда не приму их веры.
– Брандон прищурился на солнце, и Саксу вдруг показалось, что король стар и сед.
– Они бы сожгли меня, как колдуна, как только Артур сделал наследника. У меня хороший слух, Сакс. Очень хороший.
Глава 8. Ильяс
Его разбудил звонок домофона.
Подскочив с кровати, Ильяс сморщился и чуть не взвыл, так болела голова. Да и вообще было отвратно и тухло, а вчерашний вечер помнился смутными обрывками. Как, впрочем, и утро: кажется, проснулся на полу в студии, влез в душ и там же выпил какую-то антипохмельную хрень - откуда она взялась на полочке под зеркалом, черт знает. А потом перебрался в спальню и снова уснул. По крайней мере, пахло от него не так гадостно, как должно бы. И одет вроде... да, точно. В душе нашлись свежая рубашка и джинсы. Странно. Лилька, что ли, позаботилась?
Проклиная вчерашнего урода-благотворителя, спирт и собственную дурь, - надо же было так нажраться!
– Ильяс побрел открывать. Точнее, спрашивать, какого урода принесло в такую рань и за каким хреном? Посреди холла догадался глянуть, что творится в студии. Если, упаси боже, приперся кто-нибудь из заказчиков... Вот будет вобля-а...
Готовясь увидеть картину "здесь были свиньи", толкнул дверь. Удивленно оглядел чистую и аккуратную студию, принюхался - даже запаха не осталось. Свиньи ушли и за собой прибрали?