— Вечером собираемся на Ходынке. Обсудим работу на завтра. С утра предвидится небольшое дело.

— Слушаюсь, господин сотник! Когда прикажете?

— Часиков в десять и подъезжай…

На следующее утро Иван Пилютович Вануйта припарковал свой «мерседес» на стоянке министерства информации со стороны Страстного бульвара. Погода стояла мерзкая. Хлестал косой дождь пополам со снегом, у бровки тротуара намерзли серые валики рыхлого льда. Прохожие бежали под зонтиками согнувшись, оскальзываясь и чертыхаясь. Во что превращается зимой Москва, подумал Иван Пилютович. Как будто не осталось в городе коммунальных служб… Промерзшая помойка, а не столица.

Он пошел, осторожно обходя желтую от песка и соли жижу, к подъезду министерства. Это старое здание неподалеку от кинотеатра «Россия» когда-то принадлежало Госкомпечати страны. Дом лишь с виду казался запущенным — внутри было тепло, тихо и очень уютно. На втором этаже у Ивана Пилютовича находился небольшой кабинет, который он делил с ревизором наблюдательного совета. Такое соседство Вануйту ничуть не тяготило, ибо ревизор почти не вылезал из командировок.

— Господин Вануйта!

Иван Пилютович, жмурясь от ветра, поднял голову. Загораживая дорогу к крыльцу министерства, стоял незнакомый коренастый парень в десантном комбинезоне. В таких краповых, подбитых мехом комбинезонах полгорода ходило — расформировав армию, государство основательно перетрясло и распродало ее склады.

— Можно на минутку, Иван Пилютович? — спросил парень.

— Ян так опаздываю, — глянул на часы Вануйта. — Дорога, видите, какая… Может быть, лучше ко мне поднимемся?

Пятнистый быстро глянул по сторонам и тихо сказал:

— Пошел вперед! — и показал на миг из-за отворота комбинезона дуло короткоствольного автомата. — Ну, пошел… А то посеку, как морковку!

— Вы соображаете, любезный… — начал было Иван Пилютович, но осекся, встретив цепкий и холодный, словно у ящерицы, какой-то заторможенный взгляд.

Маньяк, подумал Вануйта, нет смысла рисковать. Он вздохнул и побрел по направлению к «России», а человек в комбинезоне пристроился на шаг сзади.

— С ума сошли, — пробормотал Вануйта. — У кинотеатра стоит патруль. И если крикну…

— Посеку, как морковку! — тихо рявкнул пятнистый. — Давай направо, во двор…

Они обогнули здание министерства и вошли в короткий Путинковский переулок, который давно превратился в обычный проходной двор. Здесь дорожка была вычищена от льда и грязи, башмаки не скользили. В окнах редакции «Нового мира» висела реклама романа какого-то Вячеслава Сухнева. Вануйта покосился на фамилию под серьезной усатой физиономией и машинально отметил: нет, ничего не читал…

Они вышли на Малую Дмитровку. Возле эротического театра стоял серый «шевроле» с притемненными стеклами. Вануйта сразу понял, что к этой машине его и ведут. Он оглянулся — у кинотеатра патрульного «мерседеса» не было. Прохожие не обращали внимания ни на Вануйту, ни на его конвоира. Люди шли, укрываясь зонтами и капюшонами, загораживая лица от ветра и наждачной мороси. Еще надо было и под ноги смотреть — в колдобинах чавкала ледяная каша. Прекрасная погода для похищения, подумал Вануйта, поднимая собачий воротник. Уже ни на что не надеясь, он подошел к «шевроле» и сам взялся за ручку дверцы.

— Не туда, — буркнул провожатый. — На переднее сиденье… Поедешь барином.

Так они и полетели по пасмурной Москве: молчаливый водитель, прикрытый бородой и капюшоном, за рулем, рядом с ним — юрисконсульт, а на заднем сиденье — краповый. По лобовому стеклу сползал серый мокрый снег.

— А теперь, — сказал Вануйта, когда по Малой Дмитровке выехали на Садовое, — неплохо бы узнать, куда мы едем.

— Куда надо, — сказал сзади пятнистый. — Не разевай варежку и не возникай. А то посеку, как морковку!

— Вы случайно не поваром работали? — спросил юрисконсульт.

И ощутил меж лопаток болезненный тычок стволом.

Машина промчалась по Земляному валу, выбралась через Рогожскую заставу на Владимирку… Здесь довольно плотно стояли заставы дорожников, но ни одна не остановила «шевроле», потому что на ветровике, видный издали, полыхал треугольный флюоресцирующий пропуск СГБ. Так без приключений они и добрались до Салтыковки.

— Можешь выходить, — сказал конвоир, когда машина въехала в глухой двор какой-то дачи, обнесенной высоким металлическим забором. — Шапочку не забудь, ты… — Рыбников и его контакт из СГБ, давний законспирированный член Движения, с любопытством наблюдали в окно, как за «шевроле» медленно закрываются глухие стальные ворота, как выходит из машины Вануйта, растерянно оглядываясь и не попадая перчатками в карман серого пальто с рыжим собачьим воротником.

— Действуем, как договорились, — сказал эсгебешник. — Внимательно слушай трансляцию. Появится вопрос, нажмешь зеленую кнопку, и я с тобой свяжусь. Все понял, Николай Павлович?

Парень в краповом комбинезоне ввел Вануйту в небольшую чистую комнату, обставленную как любое помещение казенного образца — стол, два стула. Только в углу стояло кресло полиграфа, больше известного как «детектор лжи».

— Садитесь, господин Вануйта.

Иван Пилютович мельком оглядел молодого светловолосого мужчину в скромном сером костюме. Чуть задержался взглядом на небольшом шраме под нижней губой. А потом на полиграф посмотрел.