К собственному удивлению, Арктур почувствовал, как наполняющая зал атмосфера энтузиазма, охватывает и его. Сочетание бесконечно повторяющихся изображений красивых, зрелых солдат, с безупречной подачей информации приправленной харизмой Эмилиан, дало нужный эффект. Юноша поразмыслив, пришел к выводу, что, может быть, армейская жизнь не такой уж и плохой вариант.

Капитан Эмилиан отошла немного назад и отдала воинское приветствие присутствующим юношам. Два десантника за ее спиной повторили жест. Последовали оглушительные аплодисменты, и Арктур вдруг осознал, что стоит на ногах, как и все остальные, для того чтобы искупать капитана Эмилиан в овациях.

Девушка улыбнулась и, повернувшись, наклонилась, чтобы пожать руку директору Стигману. Арктуру захотелось рассмеяться от увиденной картины – так нелепо и незначительно выглядел тщедушный человечек рядом с десантником в боевом бронескафандре.

Стигман вернулся к кафедре и поднял руки для установления тишины. Аплодисменты и свист не смолкали еще несколько минут. Когда разгоряченные юноши, наконец, опустились на свои места, Стигман сказал:

– Спасибо, капитан Эмилиан, за столь вдохновляющие слова. Я уверен, что Вы дали нашим старшеклассникам обильную пищу для размышлений.

И снова среди присутствующих послышались подавленные смешки.

– А сейчас, – продолжил Стигман, не обращая внимания на произведенный его словами эффект, – я хочу, чтобы вы чуть-чуть уделили времени на изучение литературы, любезно предоставленной нам десантным корпусом Конфедерации. Занятия возобновятся через час, поэтому у вас будет достаточно времени ознакомиться со всеми буклетами, что вас заинтересуют, и поговорить с сержантами-вербовщиками.

Арктур проследил за взглядом Стигмана и увидел, что вдоль стены актового зала стоят столы с разложенными на них брошюрами и книгами. До этого он их не заметил, всецело увлеченный капитаном Эмилиан и ее шоу-пропагандой. Высокие, симпатичные солдаты, как мужчины, так и женщины, в безукоризненно отглаженных мундирах темно-синего цвета, с поблескивающими нашивками, стояли за каждым из столов, заложив руки за спины.

– Разойдись! – скомандовал директор Стигман, после чего в зале воцарилась суета, так как юноши повскакивали с мест и с нетерпением бросились к столам.

Арктур последовал за толпой. Ему тоже было любопытно взглянуть на то, что же там предлагают.

* * *

– Постой спокойно, пожалуйста, – сказала Кэтрин Менгск, закрепляя бронзовой застежкой красную тогу на плече мужа. – И так тяжело, да еще ты дергаешься все время.

– От этой штуки начинает чертовски болеть шея, – сказал Ангус. – Напомни-ка, почему я должен это носить?

– Традиция, – ответила жена.

– Традиция, – фыркнул Ангус, как будто это было самое мерзкое слово, которое он знал.

– Дорогой, ну ты же не можешь произнести речь на закрытии сессии[17] в Сенате в повседневном костюме.

– Ладно, – сказал Ангус. – Но почему я должен надевать это сейчас? До речи еще целых два месяца.

Эктон Фелд еле сдерживал смех, слушая жалобы и ворчание Ангуса, в то время как Кэтрин поворачивала мужа так и сяк, переделывая покрой и фасон церемониальных мантий сенатора Корхала. Облачение было тяжелым и на вид не очень удобным, но правительственный аппарат Корхала имел старинный обычай помпезности и связанной с этим церемонии.

– Потому что, дорогой, – терпеливо сказала Кэтрин, – тут требуется некоторая корректировка. С тех пор, как ты надевал в последний раз, прошло несколько лет, и ты уже не такой стройный, как раньше.

– То есть ты хочешь сказать, что я толстый, – сказал Ангус.

– Вовсе нет, – весело ответила Кэтрин. – Просто, более государственный.

Ангуса ее слова не слишком убедили. Поймав пристальный взгляд шефа, Эктон Фелд поднялся со стула и направился к балконному окну Небесного Шпиля, чтобы скрыть факт того, что он осмелился подсмеиваться над его неудобным положением.

У окна Фелд поправил кобуру под пиджаком, вздрагивая при каждом движении плеча, из которого доктора извлекли шесть шипов «Карателя». Сказали, что ему повезло остаться в живых: еще бы четыре дюйма в сторону, и легкие были бы пробиты.

Месяцы мучительных пересадок кожи и операций по восстановлению кости предоставили ему массу возможностей проклинать эту удачу – когда переставали действовать обезболивающие, и он оставался один на один с невыносимой болью, которую не мог заглушить даже виски.

Кэтрин продолжала суетиться вокруг Ангуса, и Фелд оставил их наедине. Он активизировал силовое поле, защищающее балкон и верхнюю наружную часть здания. Энергетический щит влетел в копеечку и не только защищал балкон от артиллерийских снарядов, энергетического оружия и электронного наблюдения, но и ограждал от завывающего вокруг сооружения ветра.

Начальник службы безопасности подошел к ручной ковки, металлическому ограждению на краю балкона. Осторожно облокотившись, он подался чуть вперед, чтобы полюбоваться открывающимся сверху видом.