Они оба замолчали. Посидели, глядя на воду. Каждый думал о своем. Начинало темнеть, вокруг них запрыгали тени, что-то зашуршало, становилось немного жутко. Не сговариваясь, они поднялись со скамейки и пошли обратно, в город. Василиса шла задумчиво. Все это напоминало ей какую-то сделку и было не очень похоже на романтическую встречу. Но, наверное, любовь бывает разной, откуда ей знать, утешала себя Василиса. Здесь, во всяком случае, разнообразного опыта не получишь. Главное, я уеду, уеду! От этой мысли ей становилось хорошо и спокойно, она почему-то не сомневалась, что Герман выполнит свое обещание. Да, она нисколько не сомневалась. В общем-то, Герман ей тоже понравился. О любви, естественно, еще не было и речи, но она чувствовала, думала, что смогла бы его полюбить. И он тоже интересуется историей. Как она. В такое совпадение трудно поверить, но это так. И Василиса пришла в прекрасное настроение. Новая жизнь ждала ее, она была уже на расстоянии вытянутой руки. Нужно было только протянуть руку и забрать ее. Уж этот шанс она не упустит. Время Х пришло, настала пора проявить решительность, и она ее проявит.

Герман проводил ее до дому, старомодно поцеловал руку, и она скрылась в дверном проеме. Матери еще не было. Василиса с аппетитом поела, выпила чай и легла спать. Спала она совершенно спокойно. Среди ночи она проснулась от стука и грохота. Видимо, мать пришла из гостей. Только сейчас Василиса вспомнила, что у тети Раи день рождения, и она звала и ее тоже, но, увлеченная событиями, Василиса совершенно забыла об этом. «Господи, как неудобно, — подумала она, — теперь будет дуться на меня две недели. А впрочем, все равно! Я ведь скоро покину родные пенаты, надеюсь, навсегда!» — и Василиса снова закрыла глаза. Мать возилась на кухне, хлопала дверью холодильника, что-то доставала из посуды, гремела чашками. Вообще-то она вела совершенно трезвый образ жизни, алкоголь не представлял для нее совершенно никакого интереса, но, наверное, тетя Рая, которая была не то что бы любительницей, но всегда не прочь пропустить стаканчик, соблазнила ее, и она не рассчитала дозу. Это Василису не беспокоило. Мать сейчас уснет, а завтра ей будет так плохо, что о спиртном она забудет надолго. Тетя Рая любила нагнать тоску по своей несчастной жизни, видимо, мать и расчувствовалась. Вскоре, действительно, все успокоилось, и в доме установилась глубокая тишина, нарушаемая только пением уличных цикад.

Утром Василиса решила пока ничего не говорить матери. Кто его знает, как все сложится? Мать была страшная болтушка, она непременно сболтнет кому-нибудь у себя в саду, не удержится. А в маленьком городке слухи разносятся с быстротою кометы. И если, не дай бог, ничего не получится, Василиса еще долго будет объектом для насмешек. Люди завистливы и жестоки. И она молчала. Спокойно ходила на работу, приходила домой. Все как всегда. Пока не наступили выходные, а за ними новая неделя, когда должна была решиться судьба Василисы. Герман не взял у нее ни адреса, ни телефона, были только его слова, не подкрепленные ничем. Ей самой вдруг показалось, что это была такая игра. Но зачем? Вот что было удивительно. Она не видела цели этой игры, и это заставляло ее одновременно и волноваться, и быть спокойной. В воскресенье она начала тайком укладывать вещи, которых было совсем немного. Хотела взять книги, но передумала — если все будет так, как говорит Герман, она купит их там. Мать ее ни о чем не спрашивала, вернее, ей даже в голову не могло прийти ничего такого. Привыкшая за годы однообразного существования к размеренной жизни, она не чувствовала зарождающуюся турбулентность. А Василиса тогда ее почувствовала. Ей показалось, что вихрь сейчас подхватит ее, как домик Эльзы в детской сказке, и понесет в волшебную страну, в вожделенный Изумрудный город.

В понедельник Герман не появился, но Василиса не обеспокоилась. Обещанная им неделя истекала в среду, но, если честно, она ждала его только на выходные, путь ведь неблизкий. Но каково же было ее удивление, когда в среду она вышла на работу и увидела возле забора припаркованную черную машину, как будто она приехала ночью и спокойно спала здесь, поджидая ее. Василиса вышла из ворот, но машина не подавала признаков жизни. Пока она размышляла, постучать в стекло или нет, передняя дверь открылась, и из машины высунулся незнакомец: «Вы Василиса?» — Она утвердительно кивнула. «Я шофер, меня Алексеем зовут. Герман сейчас подойдет. Он просил вас его подождать».

Василиса села на скамейку рядом с домом. Сердце ее стучало, как молот. Все сбылось, все сбылось. Сейчас она уедет. Но как же родители? Она ведь ничего им не сказала, мама уже на работе, папа в рейсе. Что же делать? Пока она металась в сомнениях, подошел Герман, сказав, что выполнял поручение отца. «Ты готова? Вещи собраны?» — он был очень деловит и даже забыл спросить ее, согласна ли она ехать. Василисе стало неловко, что ничего не сделала, а вслух она сказала: «Прости, но все-таки это неожиданно, ты ведь ничего не обещал, просто просил подумать. Вещи собраны, но мне нужно предупредить родителей. Я не могу так просто уехать, меня будут искать. И что я вообще скажу им? Куда я уехала, с кем? С первым встречным? Кто меня поймет?» — Василису охватили обычные для нее сомнения. Но Герман вдруг закрыл ее рот своей большой рукой: «Хватит. Замолчи. Я знаю не хуже тебя, что ты этого хочешь больше всего на свете. Поступи решительно хотя бы один раз в жизни, последуй зову своего сердца, и мир откроется перед тобой. Ты же видишь, что я нормальный человек, не маньяк, не мошенник, ну спроси хоть в своей администрации». Василиса немного успокоилась — и правда, что это она? Ждала, ждала, а когда мечта практически исполнилась, испугалась. Дура дурой, еще раз подивилась она своей инертности и пугливости. «Хорошо, только давай заедем в садик к моей маме, я попрощаюсь», — она посмотрела умоляюще на Германа. Тот засмеялся: «Ну ты как на войну собираешься. Сейчас не сорок первый. А время у нас еще есть. Самолет завтра утром, ехать до аэропорта часа четыре, так что не торопись. Мы у тебя еще заночуем, успеем с твоими поговорить. Кстати, расскажи мне, кто они?» Василиса тоже засмеялась: «Прости, это от неожиданности, я ждала тебя к выходным. Мама воспитательница в детском саду, я тебе уже говорила, а папа дальнобойщик. А кстати, что мы им скажем? Надо ведь что-нибудь придумать. Правде они, скорее всего, не поверят. К тому же отец сейчас в рейсе, только мама дома. Что сказать, прямо не знаю», — Василиса сделала озабоченное лицо, за всю неделю она ни разу не подумала, что скажет матери, если Герман и вправду приедет.

«Ну, — протянул Герман, — это не проблема. Скажем правду. Я приехал в ваш городок договариваться о раскопках, случайно встретил тебя, ты рассказала мне столько интересного об истории края, что я очень заинтересовался. Узнал, что ты поступала на исторический, и предложил тебе место лаборантки у себя на кафедре, так как я пишу диссертацию и твоя помощь для меня бесценна. Институт даст тебе общежитие, а отработав год, ты сможешь поступить на первый курс исторического. Нормальная версия? И, главное, недалека от истины. Кстати, как мать-то зовут?»

Василиса была в восторге: «Да ты просто молодец! Я бы никогда не додумалась! Это может проскочить! Но мама до вечера работает, еще полно времени, что будем делать? Может, сходим за ней? Пусть отпросится с работы, посидим, познакомитесь, а? Ее зовут Светлана Петровна».

«Хорошая идея, — Герман кивнул, — но сейчас ты пойдешь в магазин и уволишься там, я люблю, чтобы все было, как положено. Ты не должна исчезнуть, как Золушка с бала. Все будет официально. А потом мы пойдем в детский сад, за твоей мамой, и к вам домой. Я не скрываюсь». Так они и поступили. В магазине Василиса нашла заведующую, Нинку, ей повезло, и она была здесь. «Как специально, — подумала Василиса, — никогда ведь раньше двенадцати не появлялась, а тут на тебе! Значит, судьба благоприятствует этой поездке». Василиса изложила Нинке свою просьбу. Та начала было возмущаться, что Василиса дура, и на ее место уже метят три кандидата, но Василиса просто сказала ей, что уезжает навсегда, и челюсть Нинки при этих словах отпала сама собой: «Ну да! — только и нашлась сказать она, — врешь!» Но Василиса заставила ее выглянуть в окно, где в подтверждение ее слов стояла большая черная машина, возле которой прохаживался Герман, красивый и респектабельный. Рот у Нинки так и остался открытым. Василиса не стала вдаваться в подробности своего отъезда — мать потом всем все расскажет.

«Отдай мне трудовую, — сказала она, — потом все расскажу, обещаю. Или у матери спросишь, мы сейчас за ней, в садик. Просто времени мало, извини. Но за все спасибо», — неизвестно почему, Василисе вдруг захотелось поблагодарить Нинку, хотя ничего особенно хорошего та ей не сделала, впрочем, и плохого тоже. И на том спасибо. Нинка наконец выдохнула воздух: «Ну ты даешь, подруга! — восхищенно присвистнула она. — Кто бы мог подумать! Мышка, мышка, а вон как все обернулось! А он кто? — кивнула она в сторону окна. — Красавчик! Где взяла-то, расскажи».