Дома Василиса поставила сумку с продуктами на стол и, не раздеваясь, села на табуретку.

— Что с тобой, дорогая? Ты как-то странно выглядишь… И волосы совсем растрепались. Не случилось ли чего? — Герман озабоченно смотрел на Василису.

— Случилось. — Василиса заплакала. — Случилось.

Герман прижал к себе ее голову и молча гладил по волосам. Василиса немного успокоилась и вытерла слезы.

— Меня хотели убить.

— Господи! Кто этот урод?!

— Сидоров. Помнишь, я рассказывала?

— Помню. Это его ты шантажируешь?

— Его. И, представляешь, этот придурок решил от меня избавиться!

— Ну, успокойся. Я вижу, его план не удался.

— Нет. Но случилось ужасное.

— Что может быть еще ужаснее?

— Я убила наемника. Сама.

— Как? Как ты смогла это сделать? Откуда ты узнала, что это наемник?

— Просто. — Василиса вздохнула. — Я почувствовала. Запах, или еще что, точно не знаю. Он шел за мной, я свернула с дороги и напала на него. Я сожгла его дотла! Представляешь, дотла! Боже, как он мерзко пах!

— Ты сожгла его? Ты?!

— Да, я. И, знаешь, даже испытала некоторое удовольствие.

— Ты демон.

— Вот и он так сказал.

— И что теперь делать?

— Ничего. Кто может заподозрить, что это сделал дракон? В наше-то время? Да такого человека сочтут просто сумасшедшим. Ну, подумают, что не поделил что-то с приятелями, или ограбили. Менты сообразят. А с Сидоровым я завтра разберусь. Вонючка.

— Да-а, дела. Похоже, начинаются военные действия.

— Пусть. Сам виноват. Да не бойся ты, — Василиса перехватила испуганный взгляд Германа, — я не буду его убивать, он мне нужен.

— Надеюсь. Ладно, не переживай, одним подонком меньше. Есть будешь?

— Буду. Что-то я истощилась от всего этого. Горло перехватило. Налей нашей настойки.

Герман налил по рюмке себе и Василисе, и они молча выпили. Потом Василиса наконец разделась, и больше об этом они не вспоминали. Во всяком случае, до поры до времени.

На следующий день Василиса позвонила Сидорову прямо с утра на сотовый.

— Сергей Львович?

На некоторое время в трубке повисла тишина.

— Алло, вы меня слышите?

— Василиса Юрьевна?

— Она самая. А почему такое удивление в голосе? Не ожидали услышать?

— Нет, все в порядке. Не ожидал так рано, — выкрутился Сидоров.

— Ну да. Вы, наверное, надеялись произнести слезливую речь на моих похоронах? Увы. Спешу вас огорчить. И предупреждаю, что если еще раз такое повторится, пеняйте на себя. Дважды я терпеть это не намерена.

— О чем вы говорите? Что терпеть? Перестаньте выражаться загадками.

— Вы знаете, о чем я. Если нет, позвоните вашему помощнику. Ладно, хватит об этом, перейдем к делу. Документы готовы?

Пауза.

— Готовы, я спрашиваю?

— Завтра, как договаривались.

— Хорошо. И про четверг не забудьте. Кстати, теперь условия нашего соглашения несколько изменятся. Вы не оправдали моего доверия. И не вздумайте дернуться, я все про вас знаю. Закончите дело, и убирайтесь ко всем чертям. Ясно?

— Да.

— До завтра. Буду у вас в шестнадцать ноль-ноль. Пригласите нотариуса и отпустите секретаршу. — Василиса положила трубку, не дожидаясь ответа. Может, вчера ему не удалось узнать подробности, но сегодня наверняка он будет знать. Не стоит его сильно запугивать, еще наделает глупостей. Василиса постучала карандашом по столу. Если он не дурак, то все поймет.

Павел Котов прибыл на место происшествия вместе с оперативной группой. Кто-то позвонил в милицию и сообщил о сгоревшем трупе в заброшенных гаражах. Зрелище было не из приятных. Вернее, это даже трупом с трудом можно было назвать. Обуглившаяся головешка, бывшая ранее, очевидно, человеческим телом. Павел стоял в стороне и курил. Не повезло парню. И кто его так? А может, сам? Такое бывает, он слышал. Хотя как можно зимой вот так сжечь себя? Дружки помогли?

Когда суета возле тела закончилась, а труп запаковали и увезли, Павел подошел поближе и походил вокруг. Он всегда так делал, рассчитывая, что могут что-либо оставить, не досмотреть, пропустить. Он любил сам делать завершающий аккорд. Все вокруг было истоптано, но Павел все равно опустил голову вниз и пристально всматривался в снег. Что-то блеснуло в сугробе, немного в стороне от места, где лежал человек. Павел подошел поближе — так и есть, пропустили. Он присел на корточки, снял перчатку и вытащил из сугроба странный предмет — небольшую твердую пластинку темно-коричневого цвета, похожую на роговую чешуйку, отливающую золотом. Повертел ее в руках, поднес поближе к глазам. Странная вещь. Засунул в карман рубашки. Просто так, на всякий случай. Скорее всего, она вряд ли имеет отношение к делу, но кто знает? Потом его внимание привлекла полуоткрытая дверь гаража, и он вошел туда. Следы мужских ботинок, пустая бутылка водки. Павел аккуратно взял ее и положил в пакет. Это точно пригодится. Здесь кто-то был. Возможно, что-то видел, а возможно, здесь они и пили, потом поругались, ну и так далее. Он вышел из гаража, притворив за собой дверь. Надо будет прислать эксперта, снять отпечаток следа. Не Бог весть что, но пусть будет. Он постоял еще пару минут и пошел по направлению к машине.

В холостяцкой квартире Котова царил легкий беспорядок. Не такой, чтобы считаться неприличным, но все-таки беспорядок. Котов периодически задумывался о женитьбе, но до дела так и не доходило — не мог встретить подходящую женщину. После, как правило, достаточно непродолжительного периода времени девушка начинала казаться ему малоинтересной, и он стремился от нее избавиться. Друзья считали, что у него комплекс страха перед серьезными отношениями. Павел философски считал, что всему свое время, и продолжал жить как жил.