— Хватит, Патрик! Достаточно! С нее уже хватит! Хочешь прикончить ее и сесть в тюрьму из-за этого дерьма?

Макси наблюдал за происходящим с изумлением и отметил про себя, что надо дать Эдди собственную команду — он смелый парень. Никто не посмел бы вмешиваться, когда Патрик в таком состоянии, а меньше всего он сам.

Эдди прижал Патрика к земле.

— Достаточно, Патрик.

Патрик лежал на земле, тяжело дыша. Наконец Эдди отпустил его. Коннор тяжело поднялся, нарочито замедляя движения, и уставился на своего «обидчика».

— Ты свихнулся, Эдди? Это моя баба, моя собственность! Ты должен делать то, что я тебе говорю, потому что ты тоже моя собственность.

Эдди провел по лицу рукой, утыканной золотыми печатками.

— Я не являюсь ничьей собственностью, Пэт. Я работаю на тебя, потому что это мой выбор, но в мои обязанности не входит наблюдать за тем, как беззащитную девку забивают до смерти.

Макси внимательно следил за ними. Он восхищался поведением Эдди, но вместе с тем был уверен, что у того съехала крыша.

— Убери его от меня, Макси, — прорычал Патрик. — Сейчас же убери его от меня.

Макси прошел несколько шагов до Эдди, который повернулся и посмотрел ему в лицо.

— Даже не вздумай, Макс. Я уйду, но только после того, как он оставит девушку в покое. С нее хватит, говорю тебе.

Он глазами умолял Макси поддержать его. И Макси принял решение, которое определило всю его дальнейшую судьбу.

— Он прав, Пэт. Отпусти ее. Посмотри, в каком она состоянии.

Патрик переводил взгляд с одного на другого и взвешивал свои шансы. Плюнув на распростертое тело девушки, он повернулся и зашагал прочь.

— Он этого так просто не оставит, Эдди, — тяжело вздохнув, сказал Макси.

— Я не принимаю участия в избиении женщин или детей, — ответил Эдди. — И, я думаю, ты тоже. А теперь помоги мне снова засунуть ее в машину, ее нужно отвезти в больницу, и срочно.

Освальд приехал в больницу через три часа после звонка медсестры из отделения. Он был потрясен, когда увидел, в каком состоянии находится Тиффани. Она не только была жестоко избита, налицо были все признаки наркомании. Социальный работник сообщила ему, что собирается подписать направление в психиатрическую больницу, пока не будет решен вопрос, что делать с девушкой дальше. Освальд слушал с тяжелым сердцем, а потом сказал, что он сделает все, чтобы помочь сестре своего сына вернуться к нормальной жизни. Когда женщина ушла, он взял Тиффани за руку и продолжал держать, пока та не открыла глаза.

— Я знала, что вы придете, — с усилием произнесла она. Ей было трудно говорить из-за синяков, покрывавших все ее лицо. — Он убьет меня.

— Кто? Кто тебя убьет?

В голосе Освальда звучало неподдельное участие, и Тиффани захотелось плакать.

— Отец Анастасии… Патрик Коннор.

— Как? Ты сказала, Патрик Коннор?

Тиффани кивнула:

— У меня отняли Анастасию. Мама приходила, чтобы предупредить о нем, а я ее не послушала. Я такая плохая, Осси, такая плохая.

Освальд подумал, что эта ночь стала ночью открытий.

— Твоя мама приходила к тебе?

Тиффани кивнула:

— Я выгнала ее — выгнала и дала понять, что ненавижу ее. Но ведь все эти годы я так скучала по ней, Осси.

Он улыбнулся и снова взял ее за руку.

— Все будет хорошо, детка, я тебе обещаю.

Пока она проваливалась в сон, Освальд раздумывал, как ему объяснить Джейсону, что случилось с его сестрой и как помочь им обоим. Он решил, что пришло время поговорить с Марией. Если она пыталась предостеречь Тиффани от Коннора, тогда ей, судя по всему, не все равно, что происходит с ее дочерью. Но как быть с Вербеной? Она будет категорически против контактов Марии с Джейсоном. Он мучительно искал выход.

Освальд оставался в больнице всю ночь. Он наблюдал за тем, как Тиффани спит, и думал, неужели пристрастие к наркотикам может со временем проявиться и у его сына, мальчика, ради которого он трудится день и ночь?

Это была долгая ночь для Освальда. На рассвете он решил, что должен, несмотря ни на что, увидеться с Марией Картер.

Впервые со времени их знакомства Мария и Алан ощутили неловкость в присутствии друг друга. Алан отметил, что она накрасилась, слегка, правда, но для него это стало еще одним доказательством, что она встречается с Микки Девлином. Мария хорошая женщина, и если даже он, Алан, ей не нужен, он не хочет, чтобы она заводила шашни с таким дерьмом, как Микки Девлин. Он использует ее и выбросит или, что еще хуже, втянет ее в свои грязные делишки. Создается впечатление, что ей не терпится окончательно загубить свою жизнь. Люди могут испортить себе жизнь множеством способов: пьянством, наркотиками, но есть еще и друзья, которых они выбирают. Если Мария решила связаться с Девлином, она полная дура, нет, хуже — она все та же, какой была много лет назад, когда убила своих подружек. Эта мысль снова причинила боль. Он осуждал Марию, но ведь у него не было на это права. Мария работает на него, а ее личная жизнь его не касается, к тому же он сам не без греха — он тоже ведет дела с Девлином. Алан понимал, что Девлину льстит дурная слава Марии. Он будет всюду бахвалиться знакомством с ней, самовлюбленный козел.

Алан все больше и больше раздражался. Мария такая красивая женщина. Один взгляд на ее стройные ноги буквально сводит его с ума. Он может часами любоваться ее волосами, волнами спадающими на ее плечи, ее движениями, когда она наливает кофе. Алану вдруг пришло в голову, что он серьезно влюбился и то, что он сейчас испытывает, не что иное, как самая настоящая ревность.

— Налить тебе чего-нибудь?

Ее хрипловатый голос был тише обычного, и он внезапно осознал, что уже давно сидит вот так, уставившись на нее. Щеки его заполыхали, и он склонился над бумагами на своем столе. Зазвонил телефон, и Алан схватил трубку, радуясь, что звонок лишает его необходимости отвечать ей.