— Ты будешь помогать мне только ради собственного продвижения, — усмехнулся Кроагер.

Харкор пожал плечами:

— А что в этом плохого?

— Наверное, ничего. — Но доверять тебе — все равно что пригреть змею на груди.

— Я ничего не говорил о доверии, — уточнил Харкор. — Лишь о том, что вам стоит ко мне прислушиваться.

— Я об этом подумаю, — сказал Кроагер.

Командный мостик «Железной крови» обрамляла колоннада опор без каких-либо украшений, на которой, ярус за ярусом, возвышались клепаные помосты. На них расположились аугментированные сервиторы, обслуживавшие более простые приборы корабля; там же, где требовалась постчеловеческая реакция, работали Железные Воины, хотя из этой горстки легионеров Пертурабо знал только нескольких.

Он стоял, скрестив руки на груди, и бесстрастно наблюдал за клубящимися всполохами, непонятными потоками и завихрениями варп-вещества, отображавшимися на смотровом экране. Объединенный флот Железных Воинов и Детей Императора занял позицию на самом краю звездного вихря, чья пламенеющая сердцевина сияла, словно умирающая звезда, а бушующая корона расширялась, чтобы поглотить все вокруг. Ржавый свет, который излучала сердцевина, озарял лицо Пертурабо, придавая ему румяный оттенок здоровья, и огнем отражался в его холодных глазах.

Впервые в жизни Пертурабо смотрел на звездный вихрь и знал, что другие тоже его видят. Да, видят иначе, чем он сам, но хотя бы признают, что это явление существует. Его же взору открывались и планеты, что плавали внутри темного света: призраки, мелькавшие на грани восприятия, зыбкая твердь в царстве, ненавидевшем постоянство. Он видел планеты, на которых не действовали ни логика, ни евклидовы аксиомы, на которых физические законы, управлявшие Галактикой, становились игрушками сил, недоступных человеческому пониманию.

Огненные миры; миры, невероятным образом сложенные из геометрических форм; миры, охваченные вечными грозами; эфемерные островки, всплывавшие над породившей их пеной хаоса и мгновением позже вновь в ней тонувшие. В этом кошмарном смешении штормовых потоков правило безумие, в изменчивости своей способное сломить даже самый крепкий рассудок.

Но одна планета все же сохраняла ненормальную стабильность в этом круговороте рождений и смертей: мрачный мир безжизненных скал и изломанных шпилей, в вечной пустоте его неба — непостижимое солнце, похожее на зрачок чудовищного глаза. Стоило Пертурабо моргнуть — и эта мертвая планета с ее черным солнцем растворилась в болезнетворных красках звездного вихря.

Он всегда, с того самого дня, как обнаружил себя на мокром от дождя утесе, чувствовал присутствие этого водоворота. Вихрь неотступно следил за ним с неба, оценивал его поступки, решал, чего он достоин. Это неусыпно бдящее око сделало Пертурабо мрачным и недоверчивым, заставляло всегда держаться настороже, всегда помнить, что зловещий взгляд устремлен именно на него.

Так было в прошлом, так будет и в будущем.

И вот теперь Пертурабо собирался погрузиться в глубины вихря, следуя указаниям провидца-чужака. Что найдет он внутри, и самое главное, что найдет его?

Он всегда каким-то образом знал, что рано или поздно отправится внутрь звездного вихря. Аномалия звала его, тихо, но настойчиво. Тянула к себе невидимыми нитями, не замечать которые, однако, было невозможно.

Часть его восставала против мысли о таком зове. Он мог бы отдать приказ, и легион с его сотнями кораблей развернулся и отправился бы туда, где от них было бы больше проку в войне Хоруса Луперкаля. Но стоило Пертурабо только подумать об этом, как мысль сразу же рассыпалась в прах, словно деревянная стена под мелта-тараном.

Вся его жизнь прошла под взглядом звездного вихря, но лишь сейчас его флот приблизился к аномалии вплотную. Почему так получилось? Ведь он был примархом в армии Императора, в его распоряжении были сотни кораблей, и никто бы не стал задавать вопросов, направь он экспедиционную миссию по этим координатам.

Ответ был очевиден.

До недавних пор у него не было причин отправляться внутрь. Внешним поводом стал Фулгрим с его байками про богов войны, заточенных в темнице, и оружии апокалипсиса, но Пертурабо понимал, что настоящая причина иная. Он прибыл сюда потому, что настало время заглянуть в сердце звездного вихря.

«Звездного вихря?»

Сколько он уже пользуется этим эпитетом, не пытаясь даже узнать, как на самом деле называется аномалия?

Пертурабо вызвал астрогационные карты этого района космоса, которые хранились в базах данных «Железной крови». На замерцавшем экране появилась неоново-яркая сетка, исчерченная дугами траекторий и отмеченная мигающими подписями у тех немногих звездных объектов, что заслуживали собственного названия. Посередине экрана высветилась вертикальная черная рамка, которая пересекала огненное пятно вихря, словно зрачок огромной кошки. Внутри рамки имелось и название.