– В книжках лежал, – пояснил Гоша. – В ящике.

– Его там не было, – прошептала мама. – Его не было там, я заглядывала…

– Просто не заметила, – предположил Гоша. – Он же умеет маскироваться. Засыпался книжками…

– Его там не было! – снова крикнула мама. – Я тут несколько раз проверяла, его не было!

Она поглядела на нас.

– Он, наверное, прятался в глубине, – сказал Гоша. – А потом вылез откуда-нибудь, вот и все дела…

– Его не было.

Мама села в кресло. Почти сразу же встала, подхватила Мелкого на руки и удалилась к себе. Мы с Гошкой остались в холле вдвоем, ну, Герда еще вылезла из рундука и валялась уже возле батареи.

– Странная она какая-то, – сказала я. – Как ты думаешь?

Собака с глазами цвета самого синего льда.

Гошка не ответил, видимо, о странностях он не хотел говорить. Сел на диван. Я поглядела на него внимательнее. Не, не похож он на меня. Ничуть. Он сам по себе. Ему до меня далеко.

– Тебе не кажется, что у нас тут… – я обвела рукой дом. – Ну, что мама права? Тут у нас как-то… Что-то не то? Слышна поступь?

Это я, разумеется, сказала инфернальным голосом, про поступь. Когда я так говорю, у людей по коже текут мурашки.

Герда подошла к нам, поглядела на меня, потом на Гошу.

– Да у нас с самого начала не то, – Гоша бухнулся в кресло. – Дом построен какой-то талантливой дурой, теперь в нем ничего найти нельзя, все теряются…

– Зато комфорт.

– Ну да, комфорт. А все равно…

Гоша поежился.

– Как будто в нем что-то сломалось.

Гоша, конечно, дурачок, но это совсем простые вещи, должен понимать. Не понимает.

– Да просто все переутомились, – сказала я. – Вот и все дела. Нервное время, такое бывает. Успокоятся.

– Успокоятся, как же…

Успокоятся они. Нет, мама, кажется, не успокоится, она упрямая, она доведет все до конца. Камень покатился с горы, теперь его никакой Сизиф не остановит.

Герда приняла озабоченный вид и вдруг ни с того ни с сего упала на пол, выставила язык и принялась дрыгать ногами и щелкать зубами.

– Что это она? – спросила я. – Опять придуривается?

– Похоже на то. Странная собака…

Герда перестала биться и озорно поглядела на нас.

– Линка свадьбу назначила, – вздохнул Гоша. – Вот мама и бесится. Из-за этого, наверное. Все-таки не каждый день дочь замуж выдает. Кстати, скоро они к нам в гости заявятся. Она, Симбирцев и чемоданы в клеточку.

– Какой твой любимый цвет? – спросила я.

Мой зеленый. Цвет самой первой листвы.

– Зеленый, – ответил Гоша. – А зачем тебе?

– Психологический тест.

– А, понятно. Любимый цвет зеленый, любимое животное собака, любимый напиток…

– Какао со льдом, – закончила я.

– А еще я чихаю по три раза, – сказал Гоша. – Как и ты.

Показалась мама. Без Мелкого, видимо, уснул.

– Почему от ребенка пахнет собакой? – спросила она.

– Так он с собакой там был, – сказал Гоша. – В сундуке.

– С собакой?!

– Дети любят рядом с собаками спать, – сказала я. – У собак температура высокая, с ними спится комфортно. И сны они хорошие нагоняют.

– Почему ребенок спит с собакой?!

– А что? Блох мы вытравили, – заверил Гоша. – На ней ни одной блохи нет, честно.

Мама отправилась в детскую. Наверное, проверять, есть ли на Мелком блохи. Так день и прошел.

Герда явилась ко мне уже вечером, стала чесаться спиной о книжную полку, хребтом о стеллаж из гавайского кедра, позвонки и ребра издавали глухой мясной звук, на самом же стеллаже стали раскачиваться книги и некоторые просыпались на пол. Герда неожиданно ими заинтересовалась, чесаться перестала, подошла и стала нюхать книги, я видела, как ее мокрый нос поблескивает. По комнате поплыл запах сухого войлока и воска, и вдруг ни с того ни с сего мне захотелось затопить печь. Вот самую обычную печь. Дровами. Видимо, генетическое, видимо, мои предки умели мять войлок и топить печи.