Симбирцев и Аделина опять рассмеялись.

– Мы немного не о том говорим, – поправил Симбирцев. – При чем здесь заводы? Я занимаюсь инвестициями и аудитом, тут для меня перспектив точно нет.

– Ну, не всем же заниматься аудитом, – возразила Саша, – кому-то и работать надо.

– А вы сами на кого учитесь? – спросил Симбирцев.

– На бухгалтера.

– Так ведь получается, что вы тоже работать не хотите. Во всяком случае, руками.

– Не хочу, – призналась Саша. – У меня мать двадцать лет на камвольном комбинате, у нее на пальцах артрит, а на ногах варикоз. А я не хочу.

– Но ведь каждый сам выбирает себе место в жизни…

– Это не так, – перебила Симбирцева Саша. – Не все выбирают свое место. За некоторых выбирают родители, за других само место выбирает, а у третьих и вообще выбора нет.

– Тут коровье бешенство! – задвинула аргумент Аделина. – Во всем мире его уже давно победили, а здесь у каждой коровы коровье бешенство!

Саша хотела что-то возразить против коровьего бешенства, но не успела, прибежала Алька. Сияющая, довольная, с букетом. Бухнулась на стул, потребовала виноградного сока.

– Ну, как вам?! – спросила она. – Тупо, да?!

Мы все кинулись говорить, что это было здорово. Просто фантастически. Что она лучший Маленький принц, которого нам пришлось видеть. Что Петр Гедеонович был великолепен и будет выдвинут вместе со спектаклем. Ну, и так далее. Алька расцвела.

– Конечно, это все колхоз, – продолжала рассуждать Алька. – Самодеятельность, так, скрутили на колене по-быстрому…

К нашему столику подошел плюшевый волк. Остановился и стал смотреть, молча, перебирая лапами по выпуклому серому животу. Безнадежный такой волчок.

– Вам что, юноша? – поинтересовалась Аделина.

Волк молча нависал. Уходить он явно не собирался, видимо, пересидел в буфете и теперь искал поводов. Симбирцев принялся оглядываться в поисках охраны, но тут проблему решила Алька – взяла и лягнула волка в колено. Волк дернулся и удалился.

– Здесь не только нет перспектив, здесь становится просто опасно, – добавила Аделина, проследив за волком. – После девяти часов никуда не выйти, везде одна гопота…

– Ну да, гопота, – согласилась Саша. – Но ее с каждым годом меньше.

– А откуда вы знаете? – поинтересовалась Аделина.

– Я три года патрулирую улицы, – ответила Саша. – Ну, само собой, не каждый день, но раз в неделю, если получается. Не одна, конечно.

– Зачем? – поразился Симбирцев.

Он достал из кармана трубку, набил табаком, но закуривать не стал, принялся грызть мундштук.

– Ну, вы же сами говорите – гопота. Вот мы и боремся.

– Плохо боретесь! – сказала Аделина. – Вы знаете про эту историю?! Про ту, что с Игорем и Аглаей приключилась?

– Да ладно, история, – отмахнулась Алька. – Я уж и забыла все.

– Вы могли погибнуть! – перебила Аделина. – Таких историй каждый день случается по всей стране десятки!

– Точно, – кивнул Симбирцев. – И это если учесть, что только половина раскрывается!

Глупый какой-то спор. То есть совсем-совсем глупый, с чего мы в него влипли? С Аделины. Это она перед Симбирцевым старается. Иногда мне хочется Аделину просто прибить за такое старание. Я не могу понять – это она на самом деле так думает или хочет меня позлить?

– Это случайно получилось, – возразила Алька. – Мы просто не туда пошли, вот и все…

– Так это ведь самый главный показатель, – сказал Симбирцев. – В нормальной стране можно спокойно пойти в любую сторону. А здесь нет. Здесь любой поворот – и уже опасность, уже можно не вернуться. Потому что не знаешь, что там встретишь.

– Да ладно, – продолжала спорить Алька. – В Америке все то же самое. Немного в сторону с шоссе съехал – и сплошные маньяки с мотыгами. Или сатанисты. Или мутанты.

Симбирцев хохотнул, Аделина подхватила.

– Поменьше ужасов смотреть надо, – сказала она наставительно. – Смотришь разную ерунду, потом в голове сплошной бардак.

– Кинематограф отражает реальность, – по-умному ответила Алька. – Даже если он отражает ее на десять процентов, все равно впечатляет.

– А еще все время кого-то в школах расстреливают, – напомнил я. – А у нас нет.

– Это пока, – парировала Аделина.

– Александра, вы сказали, что улицы патрулируете. Это как? – поинтересовался Симбирцев.