Он легко вскочил в седло и пришпорил коня. Отряд быстро растаял в ночной мгле.

– А вы что стоите, как просватанные? – накинулся Лис на оставшихся вояк, чьи лица не выражали ничего, кроме безмерной усталости. – Вот вы двое остаетесь на ворота, остальные бегом марш на конюшню разбирать развалины!

Я восхищенно наблюдал за административно-хозяйственной деятельностью моего напарника.

– Ну, Лис, ты даешь! – передал я ему по мыслесвязи.

– Хм, тоже мне, бином Ньютона! Просто, как отобрать пять солидов у Буратино. Вот, кстати, и лошадь для Малыша есть. Не самая, правда, свежая, но зато на выбор.

– Ну что, поехали, что ли? – произнес я, беря под уздцы наших коней.

– Одну минуточку, сэр! – Эдвар аккуратно положил тело лорда Эйстона на лежанку и с радостным оживлением на лице выскочил во двор. Прежде чем я и Лис успели что-либо предпринять, он схватил двоих оставшихся возле коней кнехтов за шкирку и со всего размаха стукнул их лбами друг о друга.

– А вот это уже, по-моему, фатально… и без вариантов… – задумчиво констатировал Лис, склоняясь над двумя бездыханными телами.

– Мальчик мой, больше так никогда не делай, – назидательно выговаривал я детине. – С такими замашками Европа обезлюдеет раньше, чем ты успеешь состариться.

– Все! На сегодня жертв хватит! Уходим очень быстро! – скомандовал Лис.

– Кстати, – поинтересовался я у своего бравого напарника, когда замок Ройхенбах был уже позади, – что ты там говорил про фон Меренштайна?

– А! Да ерунда! Я к коменданту за деньгами заскочил, а этот Меренштайн как раз там был. Он за меч, ну а я его табуретом по голове.

Наконец показались до боли знакомые кущи. Мы молча спешились. И я, и Лис отлично понимали, что кому-то из нас предстоит сейчас сообщить скорбную весть прекрасной даме, чьи высокие чувства толкали нас на безрассудный подвиг. Костер все еще горел. Возле него вырисовывалась фигура маркизы, с напряженным спокойствием вглядывающейся в окружавший ее сумрак. Хищный лучик стилета, зажатого в ее руке, поблескивал в затухающем свете костра.

– Сударыня, – очень тихо произнес я, неслышно приближаясь к ней.

– Что с лордом Томасом? – резко вскочила она. – Он жив? Не может быть, чтобы он умер! – Ее огромные глаза стали еще больше и заблестели от готовых пролиться слез.

– Он жив, ваше сиятельство, – поддержал меня подошедший Лис.

Женские слезы… Всю жизнь я панически боялся женских слез. Этому оружию я не мог противопоставить ничего. Малыш де Меркадье осторожно положил тело лорда у ног красавицы и смущенно отошел в сторону.

– Томас! Томас!! – позвала она супруга, опускаясь возле него на колени.

Маркиза не кричала и не плакала, но уж лучше бы она билась в истерике, потому что у меня даже сжалось сердце от сострадания к этому неподдельному горю.

– Ты будешь жить! Я знаю, ты будешь жить, звезды не могли мне солгать!..

– Когда корабль разбился о скалы, – начал вдруг ни с того ни с сего Малыш Меркадье, – матча рухнула, проломив фальшборт. Мы как раз пытались спустить лодку. Обломок реи ударил лорда Томаса по голове.

– Череп пробит, – тихо прошептал мне Лис. – Скорее всего черепно-мозговая травма второй степени.

– Он потерял сознание на несколько минут, – продолжал Эдвар, – но нам удалось привести его в чувство. Ваш муж – очень крепкий человек, сударыня.

Маркиза не слушала. Из ее груди доносились сдавленные всхлипы.

Эдвар совсем смутился и продолжал, обращаясь больше к нам, чем к маркизе:

– Нам чудом удалось выплыть и добраться до какой-то маленькой рыбацкой деревушки. Его величество велел послать за лекарем или магом, но вместо них туда весьма скоро прибыл большой отряд императорских кнехтов, и мы были захвачены. – Жиль помолчал немного. – Они захватили нас спящими, – поспешил добавить он. – Но двоих я все-таки успел убить… Я не знаю, куда увезли короля Ричарда, а нас сначала поместили в замок Эренштадт, потом… не знаю; я пробовал бежать, пришиб еще нескольких стражников. Комендант крепости велел заливать в меня ежедневно бадью вина через лейку. Насколько я помню, нас несколько раз перевозили, лорд Томас все чаще впадал в беспамятство, а последние несколько дней и вовсе не приходил в себя. – Парень тяжело вздохнул и замолчал.

– Безнадежно, – тихо шепнул я Лису. – При своевременном медицинском вмешательстве и полном покое его еще можно было бы спасти, но сейчас… Увы, он обречен.

– Но не оставлять же его здесь!

– Нет, конечно. Возьми этого Кайара, срубите пару жердей, сделаем носилки.

– Эй, Эдвар, пойдем, подсобишь! – обратился мой напарник к смущенно молчавшему гиганту.

Я остался один возле маркизы, тихо рыдающей на груди своего мужа. Внезапно по мыслесвязи я услышал голос Лиса:

– Капитан! Погляди-ка, что тут такое.