– И то! – поддержал его мощный собрат по «гоп-стопу».

– Мальчики, – примирительно предложил я, – давайте без суеты. – И поднял руки перед грудью в примиряющем жесте, изготавливаясь при необходимости совершить захват или нанести удар. Как уж придется. – Сам вижу, заблудился. Уже ухожу.

– Куда ты уходишь? Доходной, ты уже пришел. – Распальцованные стервятники встали плечом к плечу, не имея возможности зайти с разных сторон из-за узости помоста, на котором я продолжал стоять.

– Кати сюда валабаны [38] , клифт бородатый [39] , а то жизни лишишься!

– Ребята, ребята! Да вы что, – напуская на лицо вид испуганного недоумения, запинаясь для вящей убедительности, попытался урезонить их я.

– Сейчас узнаешь что, варнак слепой.

Ну, слепой не слепой, а что надо, вижу. Говорун с блатной музыкой на устах – мужик самоуверенный, прет на рожон, как наскипидаренный. Громила, толку, что сажень в плечах, вперед него не полезет. Самое время проверить рефлексы местной братвы. Я дернулся в сторону низкого прохода в стене, всем своим видом старательно демонстрируя намерение попытать счастья в беге с препятствиями. Состязаться со мной в этом виде олимпийских игр явно не входило в планы безмерно крутых разбойников с заднего двора. Как я и ожидал, говорун рванулся к арке, желая отрезать мне путь к отступлению и неминуемо закрывая меня своим телом от более тяжеловесного собрата. Поступок, несомненно, самоотверженный, однако благодарность спасенного заставила долго ждать.

Р-раз!

Моя левая нога, взмыв по короткой дуге, врезалась в коленную чашечку торопыги. От такого удара футбольный мяч взлетает в свечу под восторженные крики зрителей. Однако без вмешательства опытного хирурга нога теперь разгибаться не будет. Это точно, без вариантов.

– А?! – Медлительный верзила отвесил челюсть, поражаясь тяжкой участи говорливого приятеля, с воем катающегося по дощатому настилу. Удар основанием ладони по ушам, захват затылка, поворот, и здравствуй стена разок-другой-третий, пока не утихнет в крови взрывной заряд норадреналина – холодной контролируемой ярости. Тело громилы обмякло, точно мешок, и рухнуло поверх стонущего заводилы.

– Смотри, не замерзай, – процедил я, с удовольствием разглядывая дело рук своих.

За моей спиной раздался тихий шорох. Я резко крутанулся на месте, уже готовый продолжить схватку.

– Я это, я, господин хороший! – Невзрачный как тень проводник, невесть куда исчезнувший на время стычки, вновь возник передо мной, точно из-под земли. – Ах, какая досада! Это ж надо такому случиться! Житья от них нет, супостаты! Извольте, извольте пройти за мной. – Он поманил пальцем, указывая вниз лестницы. – Вон туда, в мазуху [40] .

Путь наш лежал в мрачный полутемный подвал, должно быть, некогда предназначавшийся для хранения вина, а нынче служивший то ли ночлежкой, то ли очень дешевым притоном.

– Погодите один миг, – почтительно склонил голову ходатай, останавливаясь у двери в конце подвала. – Я сейчас. Только доложу, что вы пришли.

– Опять ждать гостей? – осведомился я, демонстративно сжимая-разжимая кулаки.

– Что вы! Что вы, почтеннейший! Это ж так, сброд залетный, шляются, где ни попадя, людям жизнь портят!

С этими словами говоривший скрылся за дверью, оставляя меня в ожидании. Отсчитав минуту, я приоткрыл дверь, оглядел пустую комнату за ней и наткнулся взглядом на небрежно отброшенный ковер и грубо сколоченный из щелястых досок люк под ним. «То, что доктор прописал!» – усмехнулся я, неслышно подходя к потайному лазу.

– …А и то сказать, – доносился оттуда голос моего проводника, – ты сботарь с ветра [41] , прыснул, и концы в воду. А нам твой стриболит [42] на что? Так и до кичевана [43] допрыгаешься. На ланцухе [44] не насиделся?

– Пошто звякало разнуздал? – обиженно отозвался Поймай Ветер. – Нешто я не понимаю! Мне самому манелы [45] таскать не с руки. Говорю тебе, не стриболит он.

– Говорю-говорю! Ты вон сказывал, что можно влегкую Львенка поймать [46] да на фуг его подоить [47] , а оно, вишь, промашечка вышла. Я и ойкнуть не успел, как он Мухолову ногу перебил. А Фуза клюквенным квасом умыл, так что тот мешком валяется, встать не может. Ты что же, Поймай Ветер, на плешь нам садишь [48] ?

– Я сботарь деловой! – возмущенно отозвался мой старый знакомец.

– Деловой-то деловой, а кто за киф отвалит [49] ? Твой одинец парням налил, как богатому.

– Не думай, я вам красного товару [50] отвешу, – отозвался ушлый воришка, поставленный моим разнузданным поведением в весьма неловкое положение. – А ты тише дыши, не ровен час он нас ливерует [51] .

Я невольно улыбнулся. Насколько можно было понять из оживленного диалога старых приятелей, выгодное предложение Поймай Ветра слегка почистить ушастого фраера на поверку оказалось не столь выгодным, как виделось вначале. Теперь же расстроенный главарь банды, а что-то подсказывало, что именно такова роль моего проводника, требовал у наводчика комиссионных за досадную промашку. С учетом пенсий по производственному травматизму, пеня явно набегала немалая. Самое время в ненавязчивой форме предложить неуловимому воришке тайную дружбу и покровительство. Как ни крути, отъезд из этого мира пока откладывается, а стало быть, такой ловкий агент никак не помешает. Какая же оперативная работа без агентурной сети! Борясь с желанием продолжить сеанс несанкционированной прослушки, я со вздохом вернулся в прежнюю позицию, ожидая возвращения любезного проводника.