– Попробуем, – пожала плечами фея. – Коли талисманы защитные часть темной силы на себя забрали, глядишь, все еще обойдется. Но будить его при всем том – ни-ни! Ни в коем случае! Пусть солнце его греет да лелеет. Оно ему само шепнет, когда срок просыпаться настанет.

– Что ж, пусть хоть так, – махнул рукой я, смиряясь с мыслью, что допросить «задержанного» в ближайшее время не удастся. – Но ты-то, ты его знаешь. Расскажи, что за птица нам на голову рухнула.

– Охо-хонюшки-и! – маетно вздохнула кудесница. – Уж птица так птица! Брат это Машеньки нашей!

– Кто?! – переспросил я, оторопев от этой новости.

– Молочный брат, – уточнила фея. – Матушка его, Юлея, дочь Панкратьева, кормилица наследницы, солнышка нашего ясного. Я Прокопа, почитай, с того дня как Машеньку знаю. Они же вместе росли. Колыбельки их вот так вот рядом стояли. – Делли сдвинула руки, чтобы показать, как близко находились кроватки молочных родственников.

– Угу. Очень интересно. – Я потер переносицу, стараясь привести в порядок разбежавшиеся после неожиданного сообщения мысли. – Делли, радость моя, а что ж ты раньше мне об этом молодом человеке ни словом, ни полусловом не обмолвилась? – Я собрался было устроить капитальный разнос безответственной сотруднице, но она, всплеснув руками, заговорила с напором и едва ли не с возмущением:

– Да неужто ты Прокопа, который в Маше души не чает, подозреваешь в том, что он мог быть заодно с похитителями?! Да скорее озеро отразится в небе, чем я в подобную ерунду поверю!..

– Бывают такие природные явления, – поморщился я. – Довольно редко, но бывают. Мираж называются. Я, конечно, вполне доверяю твоему мнению, но посуди сама. Твой, насколько я понимаю, воспитанник назначил встречу у Русалочьего грота явно для того, чтобы поведать нам что-то именно о похищении Маши. А до этого он извещал о наших действиях человека, которого мы подозреваем в причастности к похищению.

– В записках был не его почерк, – не замедлила вставить фея.

– Почерк несложно изменить, – отмахнулся я. – А уж те, кто работает секретарями, и вовсе делают подобный трюк с легкостью необычайной. К сожалению, я не могу отдать имеющиеся у нас записки на графологическую экспертизу, но, полагаю, во дворце найдутся образцы его собственного письма. И если твой Прокоп просто изменил написание букв, а не пытался подделаться под чей-то конкретный почерк, я почти уверен, что в обоих образцах графического начертания обнаружится полная, или почти полная, идентичность изображения букв и связок. Но кроме того, записки записками, однако у нас есть свидетельство Щека о том, что господин секретарь хранителя королевской печати лично снимал номер – вот этот самый номер – для неизвестного, бывшего, по всей вероятности, диспетчером заговорщиков.

– Все это чудовищные совпадения! Кто-то пытается оклеветать несчастного мальчика. Твой хваленый Щек Небрит, надо сказать, тоже весьма подозрительный тип. Рыжего-то он не опознал? Не опознал! А тот, вроде бы как ни в чем не повинный, возьми да и сбеги. Спроста ли это? Почем тебе известно, может, субурбанец помог пленнику сбежать? Может, он его вообще через двери выпустил, а окошко да простыни – так, для виду устроил?

– Делли, ты можешь представить себе этого толстяка, лазающего по стеллажам под потолком чулана? – парировал я, невольно задумываясь над словами феи.

– Ха! Внешность обманчива! – Она щелкнула пальцами, превращаясь в почтенную матрону. – К тому же и о горгулье твой помощничек мог рыжему рассказать! И с колдуньей, которая в первый день сюда приходила, все подстроить… И кстати, записку о личной встрече он куда как раньше вас прочел! Так что уж не знаю, как там рыжий и кто он есть на самом деле, а вот Щек вполне мог всей этой затеей руководить! Люди у него в гостинице останавливаются разные, багажа много увозят. Вот и Машеньку принесли сюда без чувств, в сундук упрятали да и вывезли…

– Куда?! Зачем?!

– Вот это-то выпытать и надо! – заводя себя, выпалила Делли, потрясая кулачками. – И нечего напраслину на честных людей возводить!

– Постой, – попытался было перебить ее я.

– Субурбанцы – народ известный! – не унималась фея, вновь приобретшая свой обычный образ. – За хорошую мзду они тебе и шкуру с собственных пяток продадут!

Она, видимо, желала еще добавить лестных эпитетов по поводу алчных соседей и их передового отряда в лице Щека Небрита, но тут раздался стук в дверь и сам хозяин гостиницы возник на пороге нашего люкса. Раздосадованная сотрудница Службы Волшебной Охраны метнула на вошедшего гневный взгляд и молча отвернулась, не желая посвящать в суть наших споров всяких подозрительных личностей.

– Ваша вельможность, – как обычно низко кланяясь, заговорил Щек. – Там внизу посетители к вашей особе. Что прикажете им ответить?

– Сегодня приема царедворцев не будет, – досадливо поморщился я. – Пусть возвращаются на службу.

Субурбанец направился к двери, но у самого порога остановился и повернул ко мне вислоусую голову:

– Как прикажете, ваша вельможность. Токмо тут вот какая закавыка имеется. Это не царедворцы вовсе. Это работный люд всякого звания с того злополучного заводика, который давешние свечи ко двору поставлял.