Принц Хамза не удовлетворился этой победой над татарами, а, продолжая поход, совершил успешное нападение на Шемаху, куда правителем был назначен Осман-паша. Паша сумел вовремя спастись бегством из города и скрыться в Дербент, но при этом ему пришлось бросить всю свою артиллерию. Теперь его персидские союзники — жители Шемахи остались без защиты. Вступив в город, принц Хамза наложил тяжелую повинность на всех жителей и стал сносить городские стены. Затем он двинулся обратно в Ареш, где оставил свою мать Бегум, и, взяв ее с собой, триумфально вошел в Казвин с богатой добычей, захваченной у турок и татар. Здесь он провел всю зиму того года.

К этому времени произошли два события, заслуживающие здесь упоминания из-за последующих происшествий в районе Грузии. Как мы уже сказали, татарский принц Адиль-Гирей был в это время военнопленным в Казвине. Он был младшим братом татарского хана, великого принца и монарха татар Крыма. Через некоторое время шах Мухаммед Худабенде перестал относиться к татарскому принцу как к пленному, а проявлял к нему доброту, как к другу и близкому. И в самом деле, его намерением было выдать за него замуж одну из своих дочерей и этим династическим родством установить дружественные отношения между персидскими подданными и татарским народом. К несчастью, именно в это время была раскрыта постыдная измена, а именно, что Адиль-Гирей осмелился поднять глаза на Бегум, супругу шаха Мухаммеда Худабенде и мать Хамза-мирзы. Потом распространился слух, что царица ответила ему взаимностью и что дело кончилось запретной связью. Когда это стало известно некоторым придворным, глубоко возмущенные великим позором, они тайно сговорились и однажды ночью прорвались во дворец, предали смерти царицу и ее любовника — татарского принца. И тотчас заграницу известили об этом, чтобы открыто объяснить и оправдать свои действия. Все, о чем здесь говорилось, является пересказом событий, имеющихся у Томаса Минадои в его «Истории». Но, по нашим сведениям, в действительности все было иначе — а именно, что эти придворные были движимы мелкими чувствами зависти по отношению к татарскому принцу, чувствами, которые появились у них при виде привязанности к нему шаха Мухаммеда Худабенде. Поэтому эти люди опасались, что, если шах сделает Адиль-Гирея своим зятем, — а он и в самом деле хотел вскоре это сделать, — тогда татарский принц приобретает влияние в Персии, в ее государственных делах. Вследствие этого они, не желая, чтобы чужестранец добился власти, убили его и, под предлогом его скандальной связи с царицей, предали смерти и ее, хотя и невинную, жертву бесчестных замыслов ее крайне завистливых подданных [226] .

Другое важное событие этого времени связано с Осман-пашой. Будучи в большой дружбе с Шамхалом, упомянутым грузинским принцем [227] , он вынудил того выдать за него, Османа, одну из своих дочерей. Старый принц Шамхал волей-неволей сделал то, что было приказано, но совесть мучила его, что его новым зятем стал не кто иной, как главнокомандующий войск турецких захватчиков и заклятый враг всех его единокровных друзей и родственников. Шамхал, как я сказал, стал тайно проявлять склонность к союзу с персами. С помощью новой жены Осман-паша узнал об этом, завлек бедного тестя к себе и обезглавил его. И это должно было быть предупреждением всем тем, кто в будущем захочет довериться слову неверного турка.

В следующем году султан Мурад, по совету Осман-паши, прислушиваясь к друзьям Мустафа-паши в Константинополе — последний все еще находился в Эрзуруме, — решился на более энергичные действия. К этому его толкал татарский хан, государь Крыма, который стал непримиримо враждебен к персам после недавнего убийства его брата Адиль-Гирея, но который, тем не менее, никогда не смог бы выполнить обещанного. По приказу султана в первую очередь должна была быть проложена и благоустроена дорога из Эрзурума в Грузию, и для проведения этих работ были разосланы соответствующие указания для доставки сюда землекопов и каменотесов из Алеппо, Дамаска и Амида, а также из Сирии, Месопотамии и Египта. К этому времени Менучихр, находившийся все еще в плену в Константинополе, стал мусульманином, переменив религию и сменив имя на Мустафу, и получил титул паши Алтун-калы. Однако его брат Александр отказался стать изменником, и тогда султан Мурад передал его как пленника в руки мусульманина Мустафы, разрешив ему поступить с Александром, как он хочет. Поэтому Мустафа, взяв Александра под усиленную стражу, оставил Константинополь и отправился на родину в свои владения в Грузии, где он должен был теперь править как вассал турецкого султана.

Тем временем царь Персии Мухаммед Худабенде не бездействовал, а в предвидении грядущих событий назначил правителя Гянджи Имам-кули-хана главнокомандующим всех своих войск, послав ему указания выступить против Осман-паши и вытеснить его из Дербента. Вместе с тем шах издал указ о том, чтобы полководцы — правитель Тебриза Амир-хан, правитель Еревана Токмак, правитель Нахичеваня Шереф-хан — соединили с ним свои силы и служили под его началом. Шах также приказал сыну покойного принца Шамхала примкнуть к ним со своими людьми, но тот уклонился и не пожелал подчиниться воле шаха. В это время произошли два события, которые для персидского монарха были неожиданными. Первое — то, что Давид-хан, к которому шах благоволил с той поры, как он стал мусульманином и ренегатом, без всякой видимой причины сбежал с персидских земель и примкнул к туркам, добровольно став вассалом султана Мурада. Второе — что брат Давид-хана Симон, который был брошен в тюрьму шахом из-за того, что отказался изменить христианству, во время своего заключения под влиянием злонамеренных людей, в конце концов, отказался от своей веры, отрекся от Христа. Итак, став мусульманином, он был освобожден, получив обратно свои владения и титул хана. С целью оказания должной и действенной помощи персидскому главнокомандующему Симон-хан примкнул со своими силами к Аликули-хану, принеся с собой много пушек, которые были отбиты у турок. Затем с 3 тысячами всадников он стал опустошать и грабить те земли турецкой Грузии, которые лежали вблизи и вокруг его собственных владений.

повествующая о действиях ренегата Симона и Аликули-хана против турок и о том, что совершили войска Мурада III под командованием Менучихра

Выполняя приказ своего повелителя султана Мурада, Мустафа-паша собрал вместе саперов и каменщиков, посланных к нему в Карс из Мемфиса в Египте, который известен также как Каир, из Дамаска и других частей империи, и приступил, как ему было приказано, к постройке крепости в Карсе. Затем он отправил подкрепления в Тифлис под командой Хасан-паши, превосходного полководца, более известного под именем паши Дамаска. Он был сыном великого везира Мухаммеда [Соколлу], который в то время управлял государственными делами в Высокой Порте. Вместе с ним отправился Ризван-паша во главе отряда добровольцев. Симон и Аликули-хан (персидский главнокомандующий) имели сведения о прибытии этих подкреплений, и было получено сообщение о том, что общее число турок не превышает 8 тысяч человек, — хотя эта цифра была ошибочной, ибо на самом деле их число превышало 20 тысяч — Симон и Аликули-хан расположились в засаде между Тифлисом и Туманисом и, выбрав, как им казалось, удачный момент, внезапно напали на передовые силы турок, нанеся им большой урон. Среди погибших был Мустафа-бек из Кесарей (Мазаки) в Карамане, выдающийся человек, и его знамя также было захвачено.

Для Хасан-паши потеря людей была не так оскорбительна, как потеря чести, и он для ответного удара притворился, будто бы полностью разгромлен в результате внезапной атаки персов; таким образом, ему удалось выманить своего противника из укрытий в лесах и ущельях. Стремясь во что бы то ни стало добиться успеха, Аликули-хан опрометчиво бросился на турок и вскоре оказался окруженным вражескими войсками, которые его соратник Симон, спеша к нему на помощь, не сумел разбить. Располагая превосходящими силами, Хасан-паша уничтожил множество персов и грузин. Был захвачен в плен сам Аликули-хан, а Симон только по счастливой случайности избежал той же участи [228] . Хасан-паша был очень доволен этим захватом и, отдохнув на стоянке двенадцать дней, бросил свои силы в Тифлис, где турецкий гарнизон крайне нуждался в помощи. Хасан-паша счел целесообразным сменить командование в Тифлисе, сняв с поста Мухаммед-пашу, он назначил правителем Ахмед-пашу Хаджибек-оглу, дав ему 3 тысячи человек, пополнивших силы гарнизона. Ввиду того, что крепость казалась ему недостаточно сильной и обороноспособной, он по возвращении захватил с собой всю военную казну с большей частью запасов.

Хасан-паша отправился в обратный путь в Эрзурум, а Симон, очень расстроенный захватом своего любимого друга Аликули-хана, любой ценой твердо решил добиться его освобождения: силой или хитростью. Он закрыл путь в Туманис, чтобы вынудить Хасан-пашу остановиться и дать ему бой, так как другого пути через горы не было. Турки поняли, что они могут проложить себе дорогу через перевал только ценой большой задержки и людских потерь. Хасан-паша оказался в тяжелом положении, но нашел выход в коварстве и хитрости, к которым всегда прибегали полководцы. Он послал письмо Симону, обещая освободить для него его друга Аликули-хана, если Симон обеспечит туркам безопасный проход в Эрзурум. Симон, к сожалению, поверил обещанию турка, и Хасан-паша со своим войском получил беспрепятственный проход. Но паша отправил вперед своего пленника, бесчестно отказавшись от выполнения данного им слова. Разгневанному этим коварством Симону ничего не оставалось, как только спешно последовать за ним. Затем, собрав все свои силы, Симон обрушился на турецкий арьергард, захватил часть ценностей войсковой казны, перебив сопровождавший ее эскорт. Тем не менее, Хасан-паше удалось продолжить свое отступление, избежать плена и, в безопасности доведя своих людей из головного отряда до Эрзурума, он вручил остатки казны Мустафа-паше, поместившего ее в крепости.