— В чем дело, Джонни? — спросил Сэм.

— Дело ясное, что дело темное.

— Девушка Раск не сводит с нас глаз. По-моему, она собирается с тобой поговорить.

— Все собираются… — произнес задумчиво Джонни. — Хотят замарать, а если точнее — закопать в дерьме. Но это мы еще посмотрим.

Степисты сорвали аплодисменты, оркестр заиграл танцевальную мелодию. Пары двинулись на пятачок танцплощадки. Джонни подошел к столику, за которым сидели Дайана и Теймерек.

— Позвольте пригласить вас на танец, мисс Раск, — проговорил он чопорно.

Она поднялась из-за стола. Джонни не танцевал года три, но это не имело значения, поскольку в такой тесноте двигаться было невозможно. Все просто топтались на одном месте.

— Я видела — вы разговаривали с Бонитой, — произнесла Дайана, когда они начали раскачиваться в такт музыке. — Знаете, сегодня она забрала свои вещи и уехала из поместья Квизенберри.

— Ага! Стало быть, месть или, как говорится, зуб за зуб. А вы в курсе, что ее спутник — Джим Партридж, ее бывший муж?

— Вот как? — Дайана вздрогнула. — Я думала, она с… Корнишем. Сегодня утром Эрик рассчитал его, и тогда она тоже ушла…

— Скажу вам еще кое-что, — продолжил Джонни, тщательно подбирая слова. — Вивьен Далтон — та, что недавно пела, — дочь Джима и Бониты Партридж.

— Вот это да! Не знала, что у нее есть дочь. Эрик никогда не рассказывал ма…

— Вашей маме? Может, Бонита не сочла нужным посвящать в это Эрика. Кажется, после развода дочь воспитывал Джим. Впрочем, кто кого воспитывал, это еще вопрос! Представьте — у второразрядного частного сыщика и вдруг такая дочь.

— Вы, наверное, удивились, увидев меня здесь? — спросила Дайана после непродолжительной паузы.

— Нет, — ответил Джонни. — Я не удивился. С тех пор как вы видели Тома в последний раз, прошла целая вечность.

— Я вот что хочу сказать: вы меня сегодня пару раз застали врасплох. Ну уж раз вы в курсе отношений между мамой и Эриком… Словом, в разгар ссоры между Бонитой и Эриком Боните позвонили, а он подслушал, как она условилась встретиться с кем-то здесь.

Джонни поморщился:

— Он попросил вас прийти сюда и выяснить, с кем это она?

— О нет! Эрик бы никогда… Он случайно проговорился маме, и я сама решила прийти сюда. Видите ли… В конце концов я решила взять часы.

— Ага! Значит, по-вашему, если их кто-то украл, это может быть только Бонита?

— Почему бы и нет? Она из-за денег пойдет на все… Часы мне, в общем, ни к чему. Просто не хочу, чтобы они оказались у мачехи Тома, по вине которой он сбежал из дому.

— Ему с ней солоно приходилось?

— Солоно… Не то слово! Она знала, что Саймон в Томе души не чает, и делала все, чтобы вбить между ними клин. Потом, после того как Том ушел из дома, она взялась за Эрика… Стала крутить с управляющим Корнишем.

— Корниш вроде бы выбыл из игры, — заметил Джонни. — Или Джим Партридж почуял где-то запах денег, а она хочет получить свою долю? Партридж, конечно, не дурак. Я все ждал, когда же он наконец перестанет темнить. Ведь мы с Сэмом пришли сюда по его милости. По крайней мере, мне так кажется…

В этот момент музыка смолкла. Придерживая Дайану за локоть, Джонни повел ее к столику, где Теймерек сидел в глубокой задумчивости.

— Присядьте на минутку, Флетчер, — сказал он мрачно. — Хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о своей игре.

— Игре, мистер Теймерек? — насмешливо переспросил Джонни. — В игры я не играю!

— Разве? Появились у меня в офисе, прикинувшись оптовым покупателем из провинции. Если не детектив, тогда зачем вам все это нужно?

Джонни придвинул себе стул из-за соседнего столика и сел.

— Послушайте, Теймерек. — Он посерьезнел. — Я познакомился с Томом Квизенберри в тюремной камере. Случилось так, что мы прониклись друг к другу симпатией. Он мне доверился. У него были серьезные неприятности, ну а потом его просто убили. Я ввязался в игру, как вы называете мои действия, потому что считаю своим долгом предать в руки правосудия того, кто лишил жизни Тома Квизенберри.

— Но вы и ваш друг утверждаете, что Тома убил какой-то бродяга. Вряд ли бродяга из Миннесоты объявится в Нью-Йорке. Не правда ли?