— Понятно. Хотите, чтобы я была стукачом.

— Вы не должны так говорить, миссис Лардж! — воскликнул донельзя шокированный Маллет.

— Именно стукачом! — торжествующе заявила старая леди. — Не спорьте! Так во всех книгах называют людей, передающих сведения полиции. Отлично, мистер Бизи! Я буду вам стучать. Ведь такой глагол тоже существует? — осведомилась она.

— Право, не знаю.

— А следовало бы знать. Дайте подумать... В субботу я все утро была дома. Можете спросить пастора, хотя он вряд ли что-то помнит. Нужно было отдать белье в стирку, а на горничных никогда нельзя положиться. Потом пришла миссис Бейвин одолжить простыню для дочери. Разумеется, я сочла своим долгом высказать ей то, что думала о поведении Сузан, хотя с таким же успехом могла обращаться к рыбам в Диддере. У этих людей отсутствует мораль, мистер Бизи. Я говорила пастору, что это его вина. Лучше бы он вещал в своих проповедях об адских муках и вечном проклятии, а не о Добром Пастыре и Его стаде. Вот уж действительно, стадо! Они просто смеются над ним.

Инспектор вернул ее к исходной теме:

— Это было утром, а что произошло потом?

— Дайте вспомнить... Ленч был в двенадцать. В субботу так бывает всегда, чтобы дать пастору время на подготовку к проповеди, хотя я всегда говорю ему, что он не в состоянии удержать в голове больше, чем напишет на бумаге за пять минут. После ленча я надела шляпу и собралась на ферму Ранта. Вы знаете, где это?

— Думаю, да. По другую сторону реки, не так ли?

— Верно. Я хотела поспеть туда до часа, чтобы застать всех за полуденной трапезой. Это единственная возможность, когда имеешь дело с жителями деревни. Я шла по деревенской улице и не встретила никого, с кем могла бы поболтать, пока в том месте, где аллея отходит от шоссе, доктор Лэтимер едва не сбил меня своей машиной. Я еле успела отскочить к изгороди. Он ехал осмотреть ребенка Сузан Бейвин — насколько я знаю, в деревне никто не болен. Конечно, такие люди тоже нуждаются в медицинском уходе, но это не оправдание. Я хотела высказать ему все, что о нем думаю, но он скрылся из виду, прежде чем я успела погрозить ему вслед кулаком. Потом я пошла на ферму Ранта, а что я говорила девочкам, пропускающим воскресную школу, никого не касается. Я ушла оттуда после часа и вернулась к реке в начале пятого.

— В начале пятого? — удивленно переспросил Маллет. — Но...

— В начале пятого, — торжественно повторила миссис Лардж. — Провела три часа в заливных лугах, не имея алиби, если не считать Veronica beccabunga и Butomus umbellatus.

— Вероника...

— Полевые цветы, — с раздражением объяснила она. — Господи, как же вы невежественны! Можете на них посмотреть — они сейчас сушатся под прессом в пасторском доме, а в книге указана дата. Если хотите знать, почему мне понадобилось больше трех часов, чтобы найти их, попробуйте сами поискать эти цветы в заливных лугах. Правда, Veronica попадается часто, если знать нужные места, но Butomus требует времени.

— Верю вам на слово.

— Отлично. Ну, я немного задержалась на мосту — я всегда так делаю, мистер Бизи, потому что оттуда можно многое увидеть, — и заметила человека среди деревьев на самой вершине Дидбери-Хилл. Мне показалось, что это женщина, но я не смогла разглядеть, кто она. Нужно поехать в Крэбхэмптон и заменить очки — аптекарь в Парве форменный болван.

— Если вы разглядели кого-то с моста в Дидбери-Кемп, — заметил Маллет, — то не думаю, что вам следует жаловаться на зрение.

— Когда я появилась в этом приходе, — сказала миссис Лардж, — то могла бы сообщить вам цвет ее волос и показывает ли ее юбка ноги в большей степени, чем допускают приличия. Правда, и теперь от меня мало что ускользает. Ну, вернемся к моему рассказу. Вскоре появился Джимми — содержание нашего разговора вам известно. Хотя вы, возможно, не знаете, в каком он был состоянии, когда уходил. Лицо бледное, руки трясутся — я подумала, что он вот-вот заплачет. Странно, не так ли? Боюсь, вы не считаете меня хорошим стукачом, — закончила она.

— Совсем наоборот — я думаю, что вы превосходный... что ваш отчет очень интересен, — сказал Маллет.

— Благодарю вас, — отозвалась польщенная миссис Лардж. — Да, мистер Бизи, я забыла упомянуть, что во время разговора с Джимми видела у реки старого мистера Мэтесона, разглядывающего что-то в небе через бинокль. Не знаю, что он там делал. Помню, я хотела спросить его, как прогнать снегирей с моего огорода. Считается, будто мистер Мэтесон знает все о птицах, но сомневаюсь, чтобы он смог дать мне полезный совет. Но так или иначе, когда я закончила говорить с Джимми, он уже ушел. Я опаздывала к чаю, поэтому пошла домой короткой дорогой через посадки лиственниц и больше никого не встретила.

— Однако туда вы шли более длинным путем по шоссе, хотя торопились на ферму Ранта, — указал Маллет.

— Вы ничего не упустите, мистер Бизи! Ну, если хотите знать, всегда есть шанс найти Geranium pyrenaicum на обочине аллеи. Только помалкивайте об этом. Здесь достаточно коллекционеров, не говоря уже о невежественных туристах, которые подбирают все, что попадется на глаза.

— Хорошо, — пообещал инспектор. — Ваш отчет был очень полезен, миссис Лардж. Еще один вопрос. Сколько было времени, когда доктор Лэтимер проехал мимо вас?

— Когда я грозила ему кулаком, церковные часы били полчаса, — быстро ответила миссис Лардж. — А они спешат на две минуты.

— Благодарю вас. Вам известно что-нибудь еще, что может иметь отношение к этому делу, — я имею в виду, о жителях деревни?

В течение следующих десяти минут он слушал красочное повествование миссис Лардж о Дидфорд-Магне, о дружбе и вражде, любви и ненависти, сопровождаемое выразительными описаниями обитателей и посетителей деревни. Несмотря на всю увлекательность, этот монолог едва ли был связан со смертью сэра Питера Пэкера, поэтому незачем приводить его здесь. В конце концов в комнате появился пастор — высокий, рассеянный на вид мужчина, — и инспектор смог откланяться.