По просьбе ван Гельдера он подвел нас к одной из металлических дверей, отворил ее и выкатил железную каталку. Под простыней угадывалась человеческая фигура.

– Канал, где его нашли, называется Крокюйскаде, – сказал ван Гельдер, он выглядел совершенно невозмутимым. – Это близ доков. Ханс Гербер. Девятнадцать лет. Не стоит смотреть на его лицо – слишком долго пробыл в воде. Нашла его пожарная команда, вылавливавшая машину. Мог пролежать там еще год или два. Кто-то обмотал его старыми оловянными трубами.

Он приподнял угол покрывала и открыл свисающую исхудалую руку. Выглядела она совершенно так, словно кто-то топал по ней в горных ботинках, подбитых гвоздями. Странные фиолетовые линии связывали большинство проколов, а вся рука была синей. Ван Гельдер молча прикрыл ее и отвернулся. Работник вкатил каталку обратно, замкнул дверь, подвел нас к следующей и выкатил другое тело, улыбаясь при этом так широко, как обанкротившийся английский аристократ, водящий публику по своему историческому замку.

– Его лица я вам тоже не покажу, – продолжал ван Гельдер. – Немного удовольствия смотреть на двадцатитрехлетнего парня, у которого лицо семидесятилетнего старца, – он обернулся к работнику. – А этого где нашли?

– На Оостерхоок, – просиял тот. – На угольной барже.

Ван Гельдер кивнул:

– Верно. С бутылкой джина – пустой бутылкой рядом с ним. Весь джин был в нем. Вы ведь знаете, как прекрасна комбинация героина с джином, – он отвернул покрывало, обнажая руку, подобную той, какую я только что видел. – Самоубийство или убийство?

– Это зависит…

– От чего?

– От того, сам ли он купил джин. Тогда было бы самоубийство или случайная смерть. Но кто-то мог сунуть ему бутылку в руку. Тогда это убийство. Прошлым месяцем у нас был точно такой же случай в лондонском порту. И никогда не узнаем…

По знаку ван Гельдера служитель радостно повел нас к одной из плит посреди зала. На этот раз ван Гельдер откинул покрывало сверху. Девушка была очень молода, златовласа и очень красива.

– Прекрасна, правда? – спросил ван Гельдер. – Никаких следов на лице. Юлия Роземейер из Восточной Германии. Знаем о ней только это и больше уже ничего не добавим. Врачи определили, что ей шестнадцать.

– Что с ней произошло?

– Выпала с шестого этажа на бетонный тротуар. Я подумал мельком об экс-коридорном и о том, что он значительно лучше выглядел бы на этой плите, и спросил: – Ее столкнули?

– Сама выпала. Есть свидетели. Все были на взводе. Она ночь напролет бормотала, что хочет полететь в Англию – навязчивая идея познакомиться с королевой. И вдруг взобралась на перила балкона, крикнула, что летит к Королевену, и… полетела. К счастью, внизу никого не было. Хотите поглядеть еще?

– Хочу выпить чего-нибудь в ближайшем баре. Если вы ничего не имеете против.

– Не имею, – он улыбнулся, но в улыбке этой не было никакого веселья. – У меня дома у камина. Недалеко отсюда. У меня на это свои причины.

– Какие?

– Увидите…

Мы поблагодарили и распрощались с радостно улыбающимся служителем, который выглядел так, словно хотел сказать: “Возвращайтесь скорей!” – но не сказал.

С самого утра небо было мрачным и дождь падал крупными редкими каплями. Сине-фиолетовый горизонт на востоке выглядел грозно и зловеще. Редко случается, чтобы небо так точно соответствовало моему настроению.

Гостиная у ван Гельдера могла бы затмить большинство известных мне английских баров. Она была теплой, удобной и уютной, с немного тяжеловесной голландской мебелью и замечательно мягкими креслами.

– У меня слабость к очень мягким креслам.

На полу – темно-красный ковер, а стены выкрашены в теплые пастельные цвета разных оттенков. Камин такой, как полагается, и я с удовлетворением заметил, что ван Гельдер усиленно исследует основательно набитый застекленный шкаф со спиртным.

– Вы возили меня в этот чертов морг, чтобы что-то мне доказать, – начал я. – И, вероятно, полагаете, что сделали это. Так в чем дело?

– Не дело, а дела. Первое: убедить вас, что мы тут сталкиваемся с куда худшей проблемой, чем вы у себя. Там, в морге, есть еще с полдюжины наркоманов, и никто не знает, сколько умерло естественной смертью. Правда, так плохо, как сейчас, бывает не всегда. Эти смерти приходят как бы волнами. И все же число жертв, и главным образом молодых, недопустимо велико…

– Надо понимать так, что у вас не меньше, чем у меня, причин искать и уничтожать тех, кто их погубил, и что мы атакуем общего врага, центральный пункт доставки?