С октября бои на Казенецком плацдарме вспыхнули с новой силой. Пытавшаяся наступать русская пехота практически топталась на месте. Только части 17 армейского корпуса за три дня смогли продвинуться вперед на 150–200 метров, понеся при этом большие потери. Видя это, Эверт приказал прекратить активные действия на этом направлении.

В очередной раз командующий армией и его ближайшие помощники выехали в войска, чтобы детально изучить обстановку на местах. После рекогносцировки Эверт решил перегруппировать силы на правый фланг армии и нанести удар севернее реки Радомка, там, где по условиям местности противник менее всего ждал наступления русских. Перегруппировка с соблюдением скрытности была завершена 6 октября. Ночью накануне наступления разведкой был установлен отход вражеских войск перед фронтом армии. Корпуса немедленно перешли к его преследованию. На третьи сутки шесть передовых дивизий 4-й армии, наступавших на фронте свыше 45 километров, подверглись встречному удару пяти дивизий противника, обладавших значительным превосходством в артиллерии. Возникло неожиданное для Эверта встречное сражение, которое угрожало сорвать наступление его войск. Потребовалось немало усилий, чтобы удержать занимаемый рубеж и сохранить силы, необходимые для последующих действий.

Встречное сражение на подступах к Радому стало началом более крупной операции, в которую оказалась втянутой не только 4-я, но и 9-я армии Юго-Западного фронта. Она продолжалась шесть дней и была выиграна русскими войсками. 14 октября австро-венгерские соединения вновь начали отход. 4-я армия продолжила их преследование, стремясь «поскорее преодолеть неудобную для боя полосу лесов». 18 октября ее соединения, прорвав очередной оборонительный рубеж противника, ночной атакой овладели укрепленным пунктом Кельцы, в котором были захвачены более 600 австрийцев. 26 октября русские войска вышли на подступы к реке Пилица, продвинувшись таким образом за месяц боев в глубь территории противника на 160 километров. За умелое руководство армией в этой операции Эверт был награжден орденом Белого Орла с мечами.

Алексей Ермолаевич мало радовался новой награде. К концу операции состояние армии было поистине плачевным. Ее потери убитыми и ранеными составили 597 офицеров и 47 200 нижних чинов. Запасы боеприпасов и продовольствия были почти полностью израсходованы. В докладе начальнику штаба фронта генералу М. В. Алексееву он писал: «… не военный расчет, а судьба сопутствовала нам на пути к этой победе. Мне стыдно, что я пошел на риск и повел за собой других. Кровь бесцельных жертв лежит на мне и на тех, кто не позволил это наступление подготовить как следует. Бог нам всем судья».

Дороги наступления – дороги смерти

Австро-венгерское командование, в очередной раз потерпев неудачу, не отказалось от наступательных планов в полосе Юго-Западного фронта. С этой целью в конце октября в районе Ченстохова была сосредоточена группа генерала Войерша в составе пяти дивизий. Сюда же в срочном порядке с Карпат перебрасывалась 2-я австро-венгерская армия, состоявшая из двух армейских корпусов и двух кавалерийских дивизий. Верховное командование русской армии решило разгромить эту группировку до воссоединения ее сил.

30 октября 4-я армия была передана в оперативное подчинение командующему Северо-Западным фронтом генералу Рузскому, который сразу же приказал ей наступать на Ченстохов. Эверт пытался доказать, что без должной материальной подготовки на успех наступления рассчитывать трудно. Однако, как это уже было не раз, доводы не возымели действия, и он был вынужден подчиниться приказу.

Как и предполагал Алексей Ермолаевич, наступление проходило тяжело. Взаимодействие 4-й армии с остальными армиями Северо-Западного фронта было нарушено. Н.В. Рузский, готовивший также наступление и в Восточной Пруссии, южному участку фронта уделял мало внимания. Наконец это стало ясно и Ставке, которая на третий день вернула армию Юго-Западному фронту, подтвердив ей прежние наступательные задачи. Пока Н. И. Иванов пытался взять управление на себя, 4-й армии довелось отразить несколько сильных контрударов противника, исчерпав при этом последние резервы личного состава и боеприпасов. Поэтому к 6 декабря, после упорных оборонительных боев на захваченном рубеже, армия по приказу командующего фронтом несколько отошла назад, с тем «чтобы ликвидировать выступ и улучшить занимаемое положение». За Ченстоховскую операцию Алексей Ермолаевич был награжден орденом Святого Александра Невского с мечами.

Всего в должности командующего 4-й армией А. Е. Эверт состоял ровно год. За это время он провел несколько операций в составе войск Юго-Западного фронта. В ряду отличившихся военачальников к весне 1915 года его имя стояло на втором месте, следом за именем генерала Н. В. Рузского. На Алексея Ермолаевича возлагались большие надежды, он рассматривался в качестве основного претендента на пост командующего Юго-Западным фронтом, с которым Н.И. Иванов явно не справлялся.

Однако не все высоко оценивали его способности. Комендант крепости Ивангород генерал-майор А. В. Шварц, например, тесно сотрудничавший с Эвертом во время Варшаво-Ивангородской операции, позже в своих мемуарах писал, что в бытность командующим армией тот «имел вид очень энергичного человека, но на самом деле таковым не был. Я не могу сказать, что он был нерешительным. Но в продолжение всего командования 4-й армией обнаружил большую растерянность и ни разу не принял такого решения, которое при умелом проведении дало бы громкий успех или нанесло бы удар при обратных обстоятельствах. Однажды он мне сказал: «Моя армия никогда не имела большого успеха, но никогда и не несла больших потерь». И в этих словах был весь Эверт. Другим его недостатком было пристрастие к офицерам Генерального штаба. Принадлежа к этой корпорации, он отдавал ее членам явное предпочтение и часто совершенно несправедливое. Однако за всеми этими недостатками скрывался лично храбрый человек с добрым сердцем».

Генерал А. Е. Эверт проводит инструктаж по порядку преодоления проволочных заграждений противника.

В августе 1915 года в структуре высшего военного руководства России произошли перемены. Все началось с того, что на третий день этого летнего месяца на совещании высших должностных лиц Ставки и Северо-Западного фронта в Волковыске было принято решение о разделе последнего на Западный и Северный фронты. Командование Западным фронтом принял генерал М. В. Алексеев, а Северным – оправившийся от болезни генерал Н. В. Рузский. 25 августа в Верховное командование вступил Николай II, пригласив к себе начальником штаба генерала М. В. Алексеева. На освободившуюся должность командующего Западным фронтом был назначен генерал Эверт.

В Минске, где находился штаб фронта, его встретили начальник штаба генерал-лейтенант М. Ф. Квецинский и генерал-квартирмейстер штаба генерал-майор П. П. Лебедев. Они ввели нового командующего в оперативную обстановку. Фронт состоял из пяти армий: 10, 1, 2, 4-й и 3-й. В составе этих объединений насчитывалось около 70 пехотных и 15 кавалерийских дивизий, в рядах которых состояли 414 тысяч человек личного состава, из которых 370 тысяч были пехотинцы. Морально-боевое состояние войск было невысоким. Так, начальник штаба 1-й армии докладывал, что «по имеющимся сведениям многие нижние чины 26 корпуса, самовольно оставившие строй, бродят вблизи Полесской железной дороги, направляясь к Лиде. Командующий армией приказал принять самые энергичные и крутые меры по возвращению указанных нижних чинов в свои части». Не в лучшем состоянии были и другие соединения. 25 августа командир конного отряда генерал Тюлин докладывал командиру Гвардейского корпуса генералу Олохову: «Считаю долгом службы доложить вам о состоянии входящего в мой отряд 496 пехотного полка. По заявлению его командира, в настоящее время полк насчитывает шестьсот штыков. За короткое время он потерял убитыми, ранеными, пропавшими без вести и больными около четырехсот человек. В боевом отношении полк ненадежен. Нижние чины почти исключительно латыши, уроженцы Ковенской губернии. Склонны к дезертирству, так как имеют возможность скрываться среди местного населения».