Поэтому венецианский посол начат шифровать свои отчеты. Метод применения смеси лимонного сока с молоком, ставший популярным в Средние века, давно устарел. Приготовленные таким образом чернила при письме сразу же исчезали на бумаге, а затем проявлялись, когда лист подносили к огню. Но туркам эта техника оказалась хорошо известна.

Венецианские дипломаты использовали великое множество видов кодировки — от совсем простых до сложнейших. В одном письме, как правило, встречалось несколько способов шифровки. Например, для одной из таких техник использовали небольшую круглую таблицу-дешифратор. По крайней (самой верхней) окружности наносили буквы алфавита. Затем на остальных концентрических кругах таблицы вписывались иноязычные алфавиты: греческий, арабский, латинский и другие. В результате послание, написанное, к примеру, на латыни, расшифровывалось в итальянский текст.

Другой способ заключался в заранее согласованной взаимозамене букв. Например, «А» означала бы «В», символ «В» декодировался бы в «А» и т. д.

Суть третьего шифровального метода была в следующем: слова писались горизонтально слева направо, но буквы через одну переносились по вертикали на следующую строчку. К примеру, слово «FLOTTA», переводимое на русский как «флот», записывалось так:

Единственным недостатком всех кодировок было то, что написанный таким образом текст выглядел явной шифровкой. Поэтому существовал еще один, четвертый способ. При нем послания представляли собой нотные записи на стандартном пятилинейном нотоносце. При этом каждая нота означала определенную букву. Адресат просто подписывал под каждой из нот соответствующую букву, чтобы получилось исходное послание.

Хотя это был довольно остроумный способ, но все же большое количество листов с нотами, отправляемых из посольства Константинополя в Венецию, явно насторожило бы турецкую сторону, вызвав подозрения. Поэтому документы, закодированные в виде музыки, посылались другими путями: либо через купцов, уезжавших в Венецию, либо через Крит.

За пять лет пребывания в Константинополе (включая три года домашнего ареста) Барбаро отослал домой более четырехсот отчетов. По крайней мере именно столько получило от него правительство. Более половины писем оказались закодированы.

Туркам ни разу так и не удалось дешифровать его тексты. Это приводило к смехотворным казусам, когда придворные сановники несли перехваченные письма к заточенному венецианскому послу. Ну а Барбаро полностью искажал содержание своих отчетов, зачитывая туркам именно то, что они хотели слышать.

Связь Барбаро с османской партией умеренных поддерживалась, как и прежде, через медика Ашкенази. Но однажды Пиали-паша, авторитетный предводитель турецких реакционистов и ближайший советник султана, вызвал доктора и потребовал выдать истинную цель его частых визитов в дом великого визиря. Ашкенази что-то придумал на месте, но этот случай насторожил его. Поняв, что возникла опасность, посредник немедленно сообщил Барбаро и великому визирю о своем предположении: кто-то узнал об их тайных переговорах.

Подозрение пало на переводчика, который присутствовал при встречах Ашкенази с великим визирем. Доктор с трудом говорил по-турецки, без толмача было не обойтись.

Подозрение скорее всего каким-то образом подтвердилось, ибо Барбаро и великий визирь решили избавиться от переводчика. Ашкенази приготовил яд, а великий визирь привел задуманное в действие. И все получилось. В своем очередном закодированном отчете Совету Десяти Барбаро написал: «Пять дней назад доктор исполнил поручение». Письмо было датировано 19 февраля 1571 года.

Но его дипломатические труды в государстве противника оказались далеки от завершения. Однако венецианские эмиссары в якобы дружественном Риме тоже переживали не лучшие времена.

Соланцо, направленному Венецией в Рим в качестве чрезвычайного делегата и полномочного посла, зима 1570/71 года показалась неимоверно долгой. К весне он во что бы то ни стало должен был добиться формирования Священной Лиги. Вся надежда оставалась на крестоносное сознание папы Пия V, чей энтузиазм нисколько не убывал (невзирая на ограниченную яичную диету).

В марте папские кардиналы отправились с посланиями ко всем европейским дворам, хотя погода оставляла желать лучшего. Однако Соланцо заранее знал, что эти усилия окажутся безрезультатными. Монархи преследовали собственные политические интересы. Им не было никакого дела до реакционных призывов Пия V.

В минувшем году император Священной Римской империи Максимилиан II, правивший Германией, Австрией и Венгрией, заключил с султаном Селимом пакт о ненападении. Это было сделано, чтобы предотвратить турецкие набеги на его территории. Однако такая отговорка не удовлетворяла папу.

На французском троне сидел Карл IX, но регентом страны являлась Екатерина Медичи. Франции, ввязавшейся в войну между католиками и гугенотами, вступить в союз просто не позволяли средства. К тому же, враждуя с Испанией, она уже вступила ранее в союз с Турцией. Поэтому ее участие в каком-либо антитурецком альянсе оказалось крайне маловероятным.

В Англии царствовала Елизавета I. Специальному посланнику папы даже не удалось встретиться с королевой. Ранее Пий разозлил ее, заявив, что поддерживает Марию Стюарт. Тонкий намек-метафора на то, что на самом-то деле он желал вынуть кинжал из сердца Елизаветы, тоже не помог. Глупо было бы ожидать от Англии хотя бы одного рыцаря в помощь союзу.