Не то чтобы ей так нужны были эти сигареты и таблетки — но иногда вовремя выкуренная сигаретка помогала взбодриться или взглянуть на жизнь с более веселой стороны. Да и на вечеринках часто не лишней была…

Да дело и не столько в сигаретах, сигареты еще купить можно. Дело в другом — в том, как он вообще себя вел. Лет с пятнадцати никто, даже отец, не смел обращаться с ней так! Хватать руками, отбирать ее вещи, командовать!..

Кажется, этот гад решил, что ему все дозволено и что он может безнаказанно портить ей жизнь! Нет, вот тут он ошибается!

Первые ее идеи были весьма кровожадными. Бруни словно воочию представляла себе белобрысого телохранителя в разных неприятных ситуациях — и даже мысленно слышала его мольбы о пощаде.

Познакомиться с гангстерами, влюбить в себя их главаря и попросить о ма-аленьком одолжении: чтобы он в доказательство своей любви убил одного — всего одного! — мерзкого типа!

Поехать летом в круиз на папиной яхте (несомненно, белобрысый и туда за ней попрется!), улучить момент и спихнуть его с борта! Прямо в пасть к акуле!

Постепенно, после завтрака и купания в бассейне, мысли Бруни приняли более деловой лад. Она перестала воображать все эти неправдоподобные, но тешащие душу картины, и принялась уже всерьез обдумывать, как можно нейтрализовать белобрысого. Рассматривала каждую идею с разных сторон и или отвергала ее, или «откладывала в сторону» для дальнейшего обдумывания.

Отравить? Нет, это уж слишком! Хотя… если подсыпать ему чего-нибудь такого, чтобы он пару дней посидел дома… Но этот фокус пройдет всего один раз — потом белобрысый, если он не круглый идиот, начнет беречься. Да еще, глядишь, папаше накляузничает!

Проучить как следует? Чтобы понял, что мешать ей жить — себе дороже? Тоже вариант. Попросить ребят с дискотеки, чтобы они ему вложили по первое число! Бруни представила себе, какая драчка шикарная получится (он ведь, похоже, тоже не из слабаков!) — на это стоит посмотреть!

Позвонить папочке, нажаловаться, что он к ней пристает? Не поверит…

Железобетонная рожа белобрысого телохранителя то и дело вставала перед ее внутренним взором, хотя живьем Бруни его со вчерашней ночи еще не видела. Впрочем, она не сомневалась, что стоит ей выйти из дому, как он окажется тут как тут, готовый с новыми силами портить ей жизнь.

А выйти предстояло непременно. По вторникам, согласно сложившейся традиции, она играла в теннис с американским консулом.

Играли они уже третий год, и зимой, и летом. За это время у них сложилось некое подобие дружбы — именно дружбы, никаких сексуальных намеков со стороны Гарольда, так звали консула, не было ни разу. Бруни подозревала, что он вообще тайный гомик.

Вдвое ее старше, да и росточка не слишком высокого (типичный «коротышка» по ее терминологии), Гарольд обладал неплохим чувством юмора, да и в искусстве разбирался неплохо.

У самого у него дома имелась коллекция статуэток из кости, которой он страшно гордился. Когда он в начале их знакомства пригласил Бруни к себе, посмотреть эту коллекцию, она подумала: «Ясно — и этот туда же!», но, как выяснилось, речь шла действительно о статуэтках.

Словом, общаться с ним было забавно и интересно. Тем не менее именно сегодня Бруни с удовольствием никуда бы не пошла — настроение было отвратное. Но что делать — традиция есть традиция…

Она оказалась права — телохранитель и в самом деле ждал у машины. Сухо сказал: «Здравствуйте, госпожа баронесса» и сел на переднее сидение.

До спортивного клуба они ехали в полном молчании. Так же молча Бруни вышла из машины и направилась ко входу — белобрысый следовал за ней. И тут произошло то, что она предвкушала всю дорогу: беспрепятственно пропустив Бруни, перед господином Берком охранник захлопнул турникет.

Правильно, так его! Вход только для членов клуба — ясно же написано! А не для всяких там…

Настроение сразу поднялось на пару градусов: хоть ненадолго, да удалось отвязаться! Очко в ее пользу!

На этом подъеме настроения она с легкостью выиграла первый сет — Гарольд, поздравляя ее, развел руками и сказал:

— Сегодня вы явно в ударе!

Увы, меняясь полями после третьего гейма, Бруни случайно бросила взгляд в сторону и… увидела метрах в тридцати, на скамейке, знакомую фигуру в сером костюме.

Прорвался все-таки! Но как?!

А может, это не он? Она оглянулась, пропустила мяч, но убедилась, что это действительно Филипп Берк собственной персоной. От злости просто руки затряслись. Где уж тут «сконцентрироваться и забыть обо всем», как положено в теннисе!

В результате сет она проиграла. Следующий — тоже.