Сидеть с вывернутой шеей было неудобно. Поэтому она повернулась к столу, выпила еще рюмку граппы, съела канапе — и лишь после этого спросила:

— Ну что — сидят?!

— Сидят, — с удовольствием доложила Иви. — И он ее за руку держит. И улыбается. И говорит чего-то.

Да кто это такая?! С первой встречной он бы так не сидел!

— Ты чего?! — прервала ее размышления Иви. Оказывается, Бруни, сама того не заметив, налила себе граппы в фужер вместо рюмки.

Ей страшно хотелось снова обернуться и посмотреть, что там происходит, но Филипп сидел к ней лицом и мог заметить. И тут, внезапно и весьма некстати, свет в зале померк, зазвучала медленная лирическая мелодия. Начиналось выступление фокусника.

Выглядело это красиво: одетый в серебристый костюм артист выпускал из ладоней огромных разноцветных бабочек; они кружились под музыку у него над головой, садились на плечи, исчезали и вновь появлялись. В другое время Бруни посмотрела бы такой номер с удовольствием, но сейчас ей хотелось лишь одного: чтобы представление побыстрее закончилось. Куда больше любых бабочек ее интересовало то, что происходило за столиком в глубине зала.

Наконец артист в последний раз подбросил вверх бабочек, и они одна за другой растворились в воздухе.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Бруни, едва загорелся свет.

— А там пусто, — присмотревшись, удивленно сказала Иви. — Они ушли.

— Как это? — Бруни не поверила и оглянулась.

За столиком действительно никого не было…

Все еще не веря, она растерянно обвела глазами зал — и тут вдруг увидела, как Филипп появился из-за боковой портьеры. Бруни поспешно отвернулась, но успела заметить, что вид у него на редкость довольный.

«Он что — пока все тут на бабочек смотрели, успел трахнуть ту девицу?! — подумала она. — Да нет, ну как же…»

Ей самой, разумеется, случалось наскоро перепихнуться с понравившимся парнем где-нибудь в темном закутке — в ночном клубе или на дискотеке, но представить себе, чтобы Филипп — Филипп, весь из себя такой правильный! — сделал нечто подобное, было просто невозможно.

Или возможно?!

Она снова оглянулась — «весь из себя правильный» как ни в чем не бывало усаживался за свой столик.

Куда он ходил?!

К тому времени, как принесли десерт, настроение у Бруни было начисто испорчено. Возможно, поэтому мороженое с ликером показалось ей тошнотворно-приторным — пришлось запить его парой бокалов шампанского.

А тут еще это шоу дурацкое!

На эстраду выскочила очередная порция тощих, как селедки, девиц — на сей раз топлесс, но с плюмажами на головах. Правда, с тем же успехом они могли быть и не топлесс — прикрывать им было все равно нечего.

Неужели Генрих всерьез называл это «классными девочками»?! И где мужики? Почему только девки полуголые?! В общем, не кабаре, а какой-то паршивый кабак!

Все это Бруни высказала вслух, не стесняясь в выражениях. К ее удивлению, никто из компании ее не поддержал, лишь Генрих хмуро взглянул на нее (самому, небось, стыдно, что в такую дыру их затащил) и попросил:

— Иви, передай мне, пожалуйста, траппу!

Иви с готовностью выхватила из-под носа у Бруни бутылку и протянула ему. Интересно, зачем Генриху пустая бутылка?! Тоже фокус хочет показать?!

Но Генрих только покачал бутылкой, заглянул зачем-то внутрь и поставил ее рядом с собой.

Девки-селедки с дурацкими плюмажами продолжали танцевать, но дальше, похоже, раздеваться не собирались. Это что — по ихнему, стриптиз?!

И тут у Бруни возникла гениальная идея: она им сейчас покажет, что такое настоящий стриптиз! Что она — хуже этих худосочных девок?

Только не хватает какой-нибудь «артистической» детали… А, вот это подойдет! Не долго думая, она стащила с плеч Иви шарф из золотистого шифона, которым та прикрывала свои тощие ключицы, и, помахивая им, двинулась к эстраде. Влезла по боковой лесенке наверх и встала на краю сцены, повернувшись лицом к залу; девицы с плюмажами сгрудились где-то сзади. Растянув над головой шарф, она взмахнула им и торжественно провозгласила:

— Орр-ригинальный номер! Стр-рипти-из!!!

В зале послышался удивленный гул.

И в этот момент ее чувствительно ухватили за коленку. Бруни опустила глаза — ну так и есть, белобрысый!

— Ну-ка, слазь немедленно! — без всяких церемоний заявил он.

— И не подумаю!

— Слазь, говорю! — повторил он угрожающе.

Вместо ответа Бруни пнула его носком туфли. Одновременно одной рукой она помахала над головой шарфом, а другой — попыталась расстегнуть застежку на воротнике-«ошейнике».