— Джентльмены, — сказал высокий. — Как бы это ни было удивительно, у нас здесь выживший. И, ребёнок или нет, мне нужно его опросить. Вы же, в свою очередь, продвигайтесь в город по плану. Сержант Хельмунд, связь по каналу шесть. Я хочу регулярных уточнений.

— Они у вас будут, комиссар, — проворчал особенно широкоплечий пехотинец.

Бас не знал, кто такой комиссар, но догадывался, что это военное звание. Солдаты разошлись, оставив его и высокого мужчину возле тела Сиррика.

— Прискорбно, — сказал комиссар, указывая на тело мёртвого мальчика. — Псайкер или нет. Вас здесь было всего лишь двое? Больше никто не выжил?

Бас не знал, кто такой псайкер. И ничего не сказал. Мужчина воспринял молчание как подтверждение.

— Как тебя зовут?

Мальчик понял, что ему трудно говорить. От борьбы с печалью горло так сильно болело. Напрягшись, он умудрился каркнуть: «Бас».

Комиссар поднял брови, не уверенный, что расслышал правильно: «Бас?»

— Сокращенно от Себастьяна… сэр, — добавил Бас. И почти произнёс фамилию отца — Ваарден, но что-то его остановило. Мальчик посмотрел на окровавленный нож в правой руке. Нож своего деда. Имя старика было кислотой выжжено на клинке, и сейчас Бас знал, что это было правильно. Это чувствовалось правильно. Сарж сделал мальчика всем, что он есть, и Бас будет нести это имя до конца своих дней.

— Себастьян Яррик, — сказал он.

Комиссар кивнул.

— Что ж, Яррик. Вернём тебя на базу. Нам с тобой ещё многое нужно сделать.

Он повернулся и, стуча ботинками по мостовой, зашагал назад, откуда пришёл, зная, что мальчик последует за ним. В другом направлении звуки возобновившейся битвы отражались от стен тёмных домов.

Бас убрал нож, склонился над Сирриком и закрыл его глаза.

И прошептал обещание ему в ухо — обещание, которое будет стараться сдержать всю свою жизнь.

Затем торжественно встал и пошёл за комиссаром, делая первые шаги на пути, который однажды станет легендой.