Рис. 5. Шкала оценок (идеализированная картина мира)

Такое представление, однако, верно для идеализированной (=нормативной) картины мира, в которой наблюдается отождествление понятий доброго и должного, а нормы являют собой идеальные объекты. Применительно к обыденной картине мира уместнее говорить о сближении зоны нормы и положительного полюса, но не об их отождествлении (см. рис. 6).

Рис. 6. Шкала оценок (обыденная картина мира)

Кроме того, значение имеет сфера оценочной деятельности (например, этические нормы – благо, а эстетические могут перерождаться в штампы и клише), а также индивидуальная система ценностей оценивающего субъекта, который может не признавать нормы общества. В таком случае на шкале оценок придется устанавливать позиции для двух норм – индивидуальной и общественной, определяя позицию каждой относительно полюсов.

Итак, норма – основание оценок, тот стандарт, стереотип, на который опирается оценивающий субъект. При этом оценочный знак, присваиваемый самой норме, не является безусловно предсказуемым. Так, характеристика объекта как нормального от лица всего социума в принципе ассоциирует положительные оценочные смыслы. Такая оценка часто оформляется высказываниями, представляющими оценку как бессубъектную и истинную в реальном мире [36, с. 58]. С другой стороны, при конфликте оценок между социумом и индивидом возможно и изменение оценки нормы: каждый из субъектов оценивает свою норму положительно, чужую – отрицательно. Следует учесть и категоричность оценки. В случае с нормой можно, видимо, говорить о смягченной оценочности: норма в обыденной картине мира – это почти, но не совсем хорошо, почти, но не совсем плохо. Очевидно, что норма не входит в нейтральную полосу шкалы оценки, а напротив, всегда каким-то образом оценивается, при этом оценка, как правило, не является аффективной. Думается, что это можно объяснить рациональным характером нормы: это результат сложных ментальных процедур абстрагирования, типизации и т. п., и рациональная основа препятствует чрезмерной эмоциональности.

Таким образом, взаимодействие категорий оценки и нормы очевидно. Сам процесс оценивания и его языковая интерпретация невозможны без ориентира, каковым является норма, при этом сама норма может выступать как объект оценочной деятельности.

Выше были рассмотрены линии взаимодействия категории нормы и категорий градуальности, интенсивности и оценки. Обобщим сказанное.

1. Семантическая категория градуальности представляет собой языковую интерпретацию неразрывного единства онтологических категорий качества и количества. Градуальный фрагмент картины мира включает практически бесконечное множество объектов, обладающих мерными свойствами. Для определения степени проявления признака в конкретном объекте необходимо иметь представления о норме для данного качества объекта определенного класса. Таким образом, норма является основой градуирования, фактором, формирующим шкалу градации.

2. Категория градуальности является основанием категорий интенсивности и оценки, каждая из которых основывается на представлениях о мерности качеств и отношений. «По наследству» от генетически первичной категории категориям интенсивности и оценке передается качественно-количественный характер, градуируемое семантическое пространство и функция нормы как классифицирующего понятия.

3. Во взаимодействии с категориями градуальности и оценки норма выступает не только основанием градуирования/оценивания, но и объектом этих действий. Так, при градуировании выявляются разные степени нормальности, при оценивании норма сама становится средоточием оценочных смыслов. См.:

Мне лично было бы здесь жить приятнее, чем в Москве: здесь более нормальный образ жизни (М. Игнатушко, ruscorpora [3] ): большая нормальность выступает своеобразным синтезом объекта и мотива сенсорно-вкусовых оценок; Тут, правда, директор ее оборвал: «Может быть, он в вожатые не годится, но он совершенно нормальный» – и попросил Нину принести ему наш классный журнал, чтобы доказать Стрельцовой, насколько я нормальный: дескать, я вам сейчас покажу, как он учится (В. Железкин, ruscorpora): «градус нормальности» определяет пригодность для той или иной сферы деятельности и вновь становится объектом оценок.

Для категории интенсивности, по-видимому, такая взаимообусловленность не свойственна: семантика категории предопределяет внимание к разнообразным отклонениям от нормы, последняя же используется только как ориентир для выявления ненормального. Приведем в этой связи замечание К. И. Чуковского: «Большой простор для обогащения словаря детей новыми словами дает воспитателю окружающая природа. “Сильный дождь (слово дождь указывает на нормальную силу проявления признака, признак интенсивности вносится прилагательным. – Н. Ф.) пошел, настоящий ливень!” – говорит воспитатель детям, и они прочно связывают свои непосредственные впечатления с новым словом ливень», а также примеры «игры» со словами дождь – ливень в художественных текстах:

Еще кинологи только что приехали с собакой, но эта тварь след не берет. Дождик-то какой был – настоящий ливень! – Ливень, это точно, – согласился Крячко, крутя шеей направо и налево (Н. Леонов, А. Макеев, ruscorpora); Шумит дождик, и все сильней, – уже настоящий ливень (И. Шмелев, ruscorpora). В обоих примерах показателен выбор уменьшительно-ласкательного деривата дождик, включающего, в отличие от производящего дождь, сему интесивности, которая вступает в оппозицию с аналогичной семой слова ливень.