Калашников Марк
Шрифт:
— Моя судьба в руках Создательницы!
Улыбки Наместников, стали ещё шире, у дёрганного она и вовсе обратилась в оскал, но дальше ничего не произошло. Факир был пьян, и фокус не удался. Помолчали. Попытался повторить перевести стрелки на Творца, и опять мимо. Правда, кое-какой эффект был — стало жутко холодно, вот только заслуги в этом моей не было. Видимо, мне намекали на то, что стоит поспешить с выбором.
А если так?
— Я выбираю, — развернувшись на пятках, я стал на одно колено и склонил голову перед пустотой, где, по идее, должен был стоять четвёртый, — твой путь.
Воздух зазвенел от дыхания стужи. Ледяной ветер ударил в лицо, прикрывая глаза рукой, я отвернулся и увидел работягу. Ветер срывал с него фальшивую плоть, обнажая истинный облик. Мужчина-воин, обнажённый могучий торс покрывали десятки длинных рваных шрамов. Глаза его источали ослепительное сияние. Он впечатлял, давил своей силой и превосходством.
Порыв ветра ударил с новой силой, и я, покачнувшись, чуть развернулся, теперь передо мной был холёный. Из старика он обратился в молодого парня без единой морщинки и уж тем более — шрамов. На его пальцах сверкали золотые кольца, а улыбка была доброй и обворожительной. Вот только из его пустых глазниц, подобно слезам, по щекам стекала тьма.
Последний сам показался передо мной. В нем мало что осталось от человека. Вместо одежды — изорванные лохмотья, а плоть срослась с множеством кристаллов всех цветов радуги. Единственный глаз дёргался из стороны в сторону с безумной скоростью, словно пытался увидеть всё вокруг.
Всё произошло за считанные секунды, и метаморфозы продолжались. Ветер всё меньше оставлял от Наместников человеческого, но что было дальше, я не увидел.
Чья-то огромная рука схватила меня за шею и без усилий оторвала от земли. Я оказался лицом к лицу с безликой тенью, моим отражением. Или, скорее, это я был жалким и слабым отражением чего-то величественного и могущественного. Его пальцы сжались, сдавив моё горло, и я начал задыхаться. Пока я задыхался, оно меня изучало. У него не было лица, лишь гладкая и идеально ровная поверхность, но миг, когда наши взгляды пересеклись, я ощутил в полной мере.
В мои глазницы словно вошли две раскалённые спицы. Медленно они уходили всё глубже, с каждой секундой подходя всё ближе к мозгу.
Я попытался заорать, но не смог. Но мучения длились недолго. Пустошь помутнела и растворилась в вспышке боли, выплюнув меня в ином мире посреди поляны, дышащей жизнью. И главное, здесь не было никаких проклятых Наместников!
Поздравляем — создание Аватары закончено. Добро пожаловать в Теллуру!
(дополнительную информацию об Аватаре и мире можно узнать посредством голосовых команд, которые могут быть заменены на жесты или слова-ключи)
— Так вот какая ты, настоящая Теллура, — прошептал я, неуверенно поднявшись на ноги и осматриваясь вокруг.
Мир пронизан скрытым и сокровенным, но при должной остроте ума и внимательности можно заглянуть за любую завесу. Возможно, ваш первый шаг — случайность, но, если вы не упустите этот шанс, он выльется в нечто большее.
Открыта начальная модификация «Цепкий Глаз I»
Радиус обзора увеличен на 10 %
(Помните, Способности можно развивать, лишь постоянно пользуясь ими)
Посмотреть список достижений можно в настройках персонажа.
Глава II
Крысиный Ход
Заключение психиатра о больном «С-3823»
Внешний вид больного соответствует возрасту. При общении поза естественная. Выражение лица адекватно ситуации. Мимика бедная, жесты скованные, отношение безразличное.
К разговору настроен равнодушно, контакт формальный, в разговоре спокоен. Эмоциональность снижена, речь спокойная, тихая. Голос монотонный.
Во времени, месте, собственной личности ориентирован правильно. Сознание не помрачено. Расстройств восприятия (иллюзий, галлюцинаций) не отмечается. Наличие голосов и «чужих мыслей в голове» в данный момент и в прошлом отрицает.
Мышление замедленное по темпу, отмечается паралогизм, конкретность мышления. Больной отмечает у себя наличие элементов автоматизма в виде ментизма.
Рекомендовано: стационарное лечение.
Неприятное это чувство, когда собственное тело становится тюрьмой. Нечто подобное я испытывал только в детстве, когда сильно болел. Температура под сорок, ставят уколы, заставляют пить таблетки. Тогда казалось, что ничего хуже быть не может, хотелось просто убежать от самого себя.
Но человек такая тварь, которая привыкает если не ко всему, то ко многому. И я был не исключением, смирился, пытался жить, во многом обманывая даже себя. А вот сейчас, находясь посреди леса на зелёной поляне, я понимал, каково это — сбежать из клетки!