— Не загораживай мне солнце! — прорычал я и попытался подняться.

Получилось плохо. Встал и выпрямился, но меня повело в сторону, и я опять рухнул на землю. Перед глазами возник ярко-изумрудный цветок, на котором сидел мохнатый шмель. Мир жил своей обычной жизнью.

— Ты прав, северянин, я мог вмешаться в эту битву, — послышался голос дракона.

Звуки били в мою голову сумасшедшим перезвоном колоколов, слова сочились болью. Она растекалась по жилам огнем. Жадным и неукротимым пламенем. Казалось, еще немного, и мой мозг взорвется от напряжения.

— Ты испугался, — оскалился я. — Испугался. Чего ты от меня хочешь?!

— От тебя? Ничего, — прошипел дракон. — Ты, северянин, обвинил меня в трусости. Да, я мог помочь, но не сделал этого. Со временем поймешь причину. Если тебя не убьют раньше. Вставай.

— Жаль, что я тебя не прикончил… — сказал, размазывая по лицу пот и грязь.

— Тебе будет нужна моя кровь. — Он словно не услышал последних слов. — Найди какой-нибудь сосуд или шлем.

Когда дракон улетел, я долго сидел на земле, опираясь на камень, и смотрел, как солнце поднимается все выше и выше. Смотрел, как по склону бродит несколько уцелевших бойцов. Мне стало страшно. Страшно оттого, что я понял одну до ужаса простую вещь: мы всего лишь жалкие пешки в вечной игре между живыми и мертвыми. Нас призывают в этот мир, чтобы эти летающие твари могли спокойно вздохнуть и сбросить с себя груз ответственности. Мы простая подачка для нежити. Мясо.

Раз так, то и союзников в этой войне у нас нет. Как не существует оттенков и цветов. Нет морали и выражения «так не воюют». Нет ничего, что можно назвать красивым словом «честь». Есть только черное и белое. Есть война. Вечная война между нежитью и нами. Нет, я никого не виню. Так уж получилось, что мы олицетворение зла, которое призвано для того, чтобы победило добро.

Кровь дракона? Она не действует на таких, как я. Может, кто-нибудь из местных, напейся он этой вожделенной крови, и стал бы супергероем. А я нахлебался. Досыта. До рвоты. Ничего не почувствовал. Кровь как кровь. Соленая. Жаль. Я был готов превратиться в любую тварь или нежить, чтобы отомстить за жизни погибших друзей и разнести владения старика Гуннэра.

По склону бродили выжившие. Их было всего девять человек. Девять. Из ста тридцати пяти, которых я привел на эти земли. И все выжившие были гномами. Видел, как у ворот ходил Сигур. Он будто обезумел от горя. Слава богам, выжил! Хоть кто-то. Будет с кем справить тризну о павших. А те, другие?

Гудивар Виккэр… Свэн Вархэлд… Мэдд Стоук… Я поднялся и пошел к заставе. Надо собирать трупы, чтобы достойно похоронить рыцарей и воинов. Хотя бы так отдать последний долг моим братьям.

Я поднялся и, пошатываясь, побрел к заставе. Солнце осветило трупы наших врагов, и они зашевелились, будто оживая для новой битвы. Нет, только не это! Слава богам… Но то, что я увидел, меня поразило. Вся эта нежить — армия, состоящая из мертвецов, — рассыпалась в труху! В мелкий серый пепел, который укрывал трупы моих бойцов как одеяло. Его разнесет ветром.

Гном Сигур, бродивший между трупов, вдруг остановился и бросился к одному из тел. Я заметил знакомый доспех и чуть не завыл от боли. Мэдд Стоук!

— Магистр!

— Что?

— Мэдд. — Гном опустился рядом с телом и пощупал жилку на шее.

— Ну же!

— Еще жив.

— Беррэнт дэ вьерн! — Я повернулся к кому-то из гномов и зарычал: — Нужна вода.

Гном кивнул и, пошатываясь от усталости, побрел к заставе. Сигур подал мне кожаную кружку. Принесли воду, и я смешал этот дьявольский эликсир. Приподнял голову Мэдда и осторожно начал поить. Первые капли эликсира коснулись губ, и мне показалось, что они просто впитались в кожу. Я не поверил своим глазам, но удивленный вздох гномов лишь подтвердил это чудо. Прошло несколько секунд, и Мэдд открыл глаза.

— Серж…

— Мэдд! Ты меня слышишь?

— Да… слышу. Слава богам… Ты живой.

— Жив, Мэдд! Жив, твою мать! Слышишь?!

— Мне кажется, что ненадолго.

— Я хочу, чтобы ты жил! Ты нам нужен!

— Не слишком… поздно? Магистр…

— Не сметь умирать! Ты мне нужен! Это мой приказ, Мэдд!!! Ты нужен ордену!

Он, хрипя и обливаясь, выпил лекарство и впал в тяжелое забытье. Мы осторожно перенесли его поближе к дому и уложили на солому, найденную у конюшни.

Вечер провели здесь, у стен заставы. Развели костер и спали прямо на улице. Сил не было. Было тихо. Лишь Мэдд тяжело дышал и стонал. Он пытался ругаться, но срывался на булькающий хрип и затихал. Шептал женское имя — звал погибшую жену.

— Сигур… — тихо начал я.

— Да, магистр.

— Ты сможешь доставить Мэдда в Кларэнс?

— Да, — кивнул он, — конечно. А вы?

— Мой путь здесь не закончится. Я пришел, чтобы убить старика Гуннэра, и я это сделаю.

— Вы…

— Да. Я иду дальше.

— Это невозможно. Вы погибнете.

— Что изменится? — зло прищурился я. — Ничего. Просто среди погибших появится еще одно имя, и все. Но мне станет немного легче.

— Извините, но я вам не позволю, магистр. Вы не должны думать только о себе.

— Что?!!

— Извините, но вы не принадлежите своим чувствам, — твердо сказал Сигур, не отрывая взгляд от костра. — Вы магистр рыцарского ордена и обязаны думать о своих людях.

— А это кто?! — Я сжал зубы и показал на тела погибших. — Нелюди?!

— Люди. Воскресить их мы не в силах. Поэтому надо позаботиться о живых. Чтобы такое больше не повторилось. Разве я не прав?

— Ты прав. И ты смелый человек, Сигур.

— Я гном из клана Легионеров, — просто ответил он и как-то растерянно улыбнулся. Будто извинялся за свою улыбку перед теми, кто остался лежать на земле там, за стенами заставы.