Я беседовала с МакКьюсиком за несколько лет до его смерти в 2008 году. Ему было уже семьдесят девять, однако он по-прежнему проводил исследования и обучал молодых ученых. Он не помнил, откуда взял эту фотографию, однако полагал, что семья Генриетты, должно быть, дала ее Говарду Джонсу, либо другому врачу из больницы Хопкинса. Хотя МакКьюсик и помнил об исследовании, которое он проводил над семьей Лакс, он не припоминал, чтобы встречался с Деборой или давал ей свою книгу, и утверждал, что никогда сам непосредственно не контактировал с семьей. Этим занималась Сю.

В личной беседе Сьюзен Сю — теперь уже директор отделения медицинской генетики американского Красного Креста — рассказала мне, что работа с клетками HeLa вместе с МакКьюсиком была самым важным этапом ее карьеры. «Я очень горжусь этим, — поведала она мне. — Возможно, я сниму ксерокопию с этой бумаги и расскажу своим детям, как это важно». Однако она была шокирована, когда я пояснила, что Лаксы считали, что она проверяла их на рак и что они расстроены тем, что ученые используют их клетки без их ведома.

«Мне так неловко, — произнесла она. — Люди должны были им рассказать. Знаете, мы в то время даже не думали, что они не понимают».

Еще она попросила меня кое-что передать семье Лакс от ее имени при следующей с ними беседе: «Просто скажите, что я действительно им благодарна. Они должны гордиться своей матерью или женой. Я думаю, что они сердятся потому, что, вероятно, не понимают, насколько известными стали ее клетки по всему миру. То, что случилось, прискорбно, но они все равно должны гордиться. Их мать никогда не умрет, пока существует медицинская наука, она навсегда останется знаменитостью».

Под конец нашего разговора Сю упомянула, что теперь она может на основании анализа крови членов семьи узнать намного больше, поскольку технологии расшифровки ДНК с 1970-х годов значительно продвинулись. И спросила, не смогу ли я передать семье Лаксов от ее имени еще кое-что: «Если они не против, — сказала она, — я бы опять пришла и взяла бы еще раз образцы крови».

Лаксы ничего не знали о проблеме загрязнения клетками HeLa, которая привела к ним МакКьюсика и Сю, пока в их доме не появился Майкл Роджерс — молодой журналист из газеты Rolling Stone, длинноволосый и одетый как фанат рок-н-ролла.

Роджерс был поистине прирожденным журналистом. К девятнадцати годам он получил степень по писательскому мастерству и по физике и опубликовал свой первый рассказ в журнале Esquire. Ему было чуть больше двадцати, когда он заинтересовался историей HeLa; к тому времени он уже опубликовал две книги и стал штатным сотрудником Rolling Stone. Впоследствии он стал редактором Newsweek, а затем — Washington Post.

Роджерс впервые узнал о клетках HeLa, прочтя надпись «Хелен Лейн жива!» на писсуаре в туалете медицинской школы. Он начал читать новостные статьи о клетках HeLa и о проблеме загрязнения и понял, что из этого может получиться отличный материал для Rolling Stone — идеальная смесь науки и человеческих интересов. Итак, Роджерс решил найти эту загадочную Хелен Лейн.

Он позвонил Маргарет Гай, которая охотно и дружелюбно беседовала с ним, пока он не спросил о Хелен Лейн, после чего она сказала, что не разделяет его энтузиазма по поводу личной встречи, и повесила трубку. В конце концов Роджерс нашел подход к Уолтеру Нельсону-Рису, который как бы вскользь упомянул, что на самом деле женщину — родоначальницу этих клеток звали Генриетта Лакс. Вскоре, сидя на кровати в отеле Балтимора с видом на часы с буквами B-R-O-M-O-S-Е-L-T-Z-E-R, Роджерс нашел в телефонном справочнике Лоуренса Лакса.

Стояла зима 1975 года, улицы обледенели, и на середине одного из перекрестков по пути к дому Лоуренса в такси Роджерса въехал другой автомобиль. Такси опрокинулось и пять или шесть раз перекувырнулось, как будто чья-то гигантская рука вертела его как бутылку. Роджерсу доводилось делать рискованные репортажи по всему миру; теперь же он сидел на заднем сиденье такси, вцепившись в дверную ручку, и думал про себя: «Черт! Будет действительно глупо, если я погибну в Балтиморе, работая над этим заданием. Ведь эта история — ничуть не опасная!»

Спустя десятилетия, когда я беседовала с Роджерсом в его бруклинской квартире, мы полушутя сошлись во мнении, что перевернувшееся такси, возможно, не было случайностью. Позднее Дебора скажет, что это Генриетта таким образом предупреждала Роджерса, чтобы он оставил в покое ее семью, потому что он собирался сообщить им печальные новости. Еще она скажет, что Генриетта устроила знаменитый пожар в Окленде (штат Калифорния), во время которого сгорел дом Роджерса, из-за чего погибли все записи и документы, собранные им о HeLa и семье Генриетты.