– Но я искала ее и не нашла! – В отчаянии хрустнула пальцами Саша. – Весь дом облазила. Чуть ли не с лупой искала.

– Надо еще раз поискать. – Я сделала последний самый большой глоток. – Давай помогу?

Не решаясь возражать, Саша провела меня в кабинет Панфилова, и мы принялись разбирать завал на его столе, который, по словам молодой женщины, она перелопачивала уже трижды.

– А это что? – я выудила из-под стопки бумаг яркую книгу, испещренную импортными буквами. – Разве Алексей Михайлович читает по-немецки?

– Это книга, которую Леша на почте все-таки нашел. Он ее уже один раз из Германии выписывал, но в тот раз она не дошла. Затерялась на необъятных просторах нашей Родины. Леша тогда с издательством списался и попросил выслать еще одну. Потом так радовался, что книга все-таки пришла. Только прочитать не успел. Даже на перевод друзьям отдать…

– Что за книга? – Мое ворчание доносилось до Саши совсем глухо, поскольку голова у меня, всунувшись в ящик стола, никак не могла из него высунуться.

– Воспоминания одного бывшего эсэсовца. Они теперь часто такие мемуары публикуют. А этот служил как раз здесь. И ему было поручено лично возглавить борьбу с партизанским движением. Он и возглавил. А Леша, когда судьбой деда заинтересовался, как-то нашел этого немца через интернет. Друзья, знающие немецкий, помогли. А тот возьми и напиши, что у него есть информация о том, как погиб Алексей Панфилов – старший – дед Леши. И что в книге об этом подробно описано.

Мне оставалось только покачать головой. Переписка с возможным убийцей деда – это не то занятие, которое я выбрала бы добровольно. Но у каждого свои тараканы. И я, со вздохом отложив книгу, перешла к поискам на стеллаже. Потом решила вернуться в гостиную и поискать еще на тумбочке у телевизора, где нагромождение газет и бумаг по высоте не уступало Эвересту. Но стоило мне переступить порог погруженной во мрак комнаты, и зашарить по стене, нащупывая выключатель, как рука моя взорвалась вспышкой дикой боли. Я едва успела увернуться от следующего удара клюшки для гольфа, порхающей туда-сюда в руке едва различимой в темноте крупногабаритной фигуры.

Пока в глазах гасли искры от соприкосновения клюшки с моей правой рукой (хорошо, что нападавший почти промахнулся и лишь слегка зацепил меня своим редким для наших широта оружием), я молча уворачивалась, выжидая подходящий момент. Но дождалась лишь окрика Саши:

– Чего возишься в темноте, Ника, выключатель, что ли, найти не можешь?

Я уже было собралась заорать во все голо «Грабят!» (а иначе, зачем неизвестному прокрадываться в дом?), но была обескуражена странным поведением грабителя.

– Так у вас все в порядке? – раздался подозрительно знакомый голос, и Николай Чинаров предстал передо мной в ярком свете хрустальной люстры. Это Саша, неслышно войдя в гостиную, повернула ненайденный мной выключатель.

– Ой, Коля! А что ты здесь…

– Я вообще-то тебя спасать от этой хамелионши собирался. Как только узнал, какой номер она выкинула, места себе не находил. Думал, ты тут одна с ума сходишь! Из больницы сбежал и перся пешком через весь город. Прихожу и вижу, что она по твоему дому, как хозяйка шастает. Решил, что она и тебя… того… Но, как я понял, у вас тут полный тандем. Может, объяснишь мне?

В ответ Саша Панфилова затараторила так, будто в автоответчике включили ускоренную перемотку. Николай шумно переводил дыхание, бросал на меня косые взгляды и постепенно бледнел.

– А ну-ка, товарищ вожатый, в кресло шагом марш! – скомандовала я, запоздало сообразив, что с пятью сломанными ребрами такой марафон обошелся Николаю недешево.

Он на удивление послушно опустился на ближайшее сидение и осторожно откинулся на мягкую спинку.

– А чай в этом доме после одиннадцати вечера дают? – поинтересовался Николай у выбитой из колеи Панфиловой, которую точно сдуло порывистым осенним ветром.

Утопая в мягком кресле, я искоса наблюдала за Сашей, хлопотавшей возле Чинарова, и старалась отогнать настойчиво лезущие в голову крамольные мысли. Ишь, как она за ним ухаживает! Да и он тоже хорош – еле ходит, а через весь город отмахал, чтобы добраться сюда. И еще уверяет, что это простой дружеский визит! А еще делают вид, что их связывает только чистая как слеза дружба. А про сына – Пашку, забыли? А я вот все время помню. И даже во сне не могу спрятаться от этих воспоминаний.

Прошел еще час, и я подвела неутешительные итоги: проклятая визитка находиться не желала, на мобильник никто не звонил, рука болела, а настроение было близко к абсолютному нолю. Мы устроили себе еще одно чаепитие, во время которого я едва успевала уклоняться от вопросов о том, зачем мне визитка и что я хочу сказать герру Штольцу. Сначала дело, потом отчет – так учил меня двоюродный дедушка Василий – бессменный бухгалтер «Роспотребпродукта». И я была с ним полностью согласна.

Когда Саша начала клевать носом, нашей боевой тройкой было принято решение устраиваться на ночлег. Не знаю, как сегодня собирался ночевать Николай – на диване в гостиной или в супружеской спальне в приятной компании Саши Панфиловой – жены лучшего друга, но диван заняла я. А покуситься на супружеское ложе в моем присутствии Чинарову не позволяли остатки совести. Хорошо, что в кабинете у бизнесмена стоял еще один раскладной диван, не то пришлось бы мне все-таки ночевать на полу, уступить мягкую мебель страждущему Николаю.