Там он дошел до такого бесчувствия, что все время проводил в театрах, на бегах и в харчевнях. Наконец охватила его неистовая страсть к женщинам. Он уже готов был согрешить и встретив какую — то комедиантку стал договариваться с ней о своей погибели. Но, по домостроительству, оказалось, что у него нарыв на крайнем уде. И шесть месяцев он был так болен, что срамные части у него сгнили и отпали сами собой. После этого он выздоровел и как только пришел в себя, вновь вернулся в Скит, но уже евнухом. В Скиту память о небесном отечестве и божественный разум вновь вернулись к нему. Он исповедовал Отцам все, что произошло с ним, но к прежней монашеской жизни вернуться не успел: спустя несколько дней он почил.

2. Еще один монах, по имени Птолемей, поначалу проводил жизнь в удивительных подвигах добродетели. Он жил в стороне от скита, в месте, которое называют Лестницей. Никто из монахов не мог там жить, потому что это место — в восемнадцати милях от воды. Но Птолемей принес с собой глиняные кувшины и губку. В декабре и январе там выпадает роса, и он собирал ее губкой, а затем выжимал в кувшины. Так он провел там пятнадцать лет и за это время ни с кем не видался. Но там он был лишен общения, помощи и наставлений святых отцов, а также и частого причащения Святых Христовых Тайн. И он настолько обезумел и сошел с прямого пути, что впал в нечестивую ересь отрицания Промысла. Враг внушил ему, что ничто не имеет никакого значения и что все существует просто так, от самопроизвольного движения космоса.

Внушив ему эту мысль, враг всего живого уже прямо напал на его душу. «Если так обстоит дело, — говорил он ему, — к чему ты напрасно себя терзаешь? Что тебе это даст — ведь воздаяния не будет? Да и какая награда могла бы стоить таких трудов? И кто тебе ее даст? Каким еще судом пугают всех Писания, если все существует без всякого Промысла?»

Когда несчастным Птолемеем овладели такие сатанинские мысли, он оставил подвиг и, как говорят, стал вести себя странно. Наконец он совсем потерял свой природный рассудок. До сего дня скитается он по Египту и нещадно предается чревоугодию и пьянству. Никогда и ни с кем не заговаривая, в молчании он кружит по рынку: жалкое и плачевное зрелище для христиан, поношение нашей жизни для тех, кто не знает ее! И эта страшная беда постигла несчастного Птолемея за его безумную гордость — за то, что он считал, что знает больше, чем святые отцы, никогда не общался с ними и не пользовался их наставлением. Так, оказавшись без руководства, он дошел до крайней степени омертвения души: «Имже несть управления, падают аки листвие» (Притч 11. 14).

Как — то преподобный Савва по своему обыкновению на время поста удалился в пустыню и остался там. И в это время Иаков, один из его учеников, по роду иерусалимлянин, а по нраву человек дерзкий, задался безумной мыслью. Он собрал других монахов, таких же безрассудных, как и он, и возле озера Ептастом взялся основать собственную Лавру. Он строил келии, возводил молельню и все прочее, что нужно для Лавры.

Братья были очень недовольны этим и не дали продолжать строительство. Но Иаков к несправедливости добавил еще и ложь.

— Все это, — сказал он, — делается по воле отца Саввы.

Услышав это, монахи перестали удерживать их от строительства, но печалились, видя своими глазами, как урезают довольно большую часть лаврской земли. Впрочем, полагая, что Иаков не лжет, они молчали и ждали возвращения игумена.

Окончились дни поста, и божественный Савва вернулся в Лавру. Увидев, что происходит, он немедленно позвал к себе Иакова и по — отечески начал уговаривать его оставить это дело.

— Ведь это, — говорил он, — не по воле Божией, не по согласию братьев, да и для тебя самого опасно: не имея нужного опыта, брать на свою ответственность чужие души. Так увещевал его божественный отец, сперва ласково и по отечески. Но, видя, что Иаков возражает и ни за что не хочет уступать, он несколько оставил свою обычную кротость и говорит:

— Я, чадо, думаю, что мой совет тебе полезен. Но раз ты не слушаешь — смотри, как бы ты сам не узнал, в чем твоя польза, да только с большим вредом для себя.

Так он сказал и удалился в башню. А Иакова тотчас стала бить дрожь, и сильный жар охватил его. Он слег в постель, и целых семь месяцев его мучила и терзала болезнь. И когда он уже оставил всякую надежду на жизнь, он вспомнил о том, как однажды выказал непослушание отцу Савве. Тут же он просит тех, кто был рядом, взять его прямо с постелью и положить у святых ног преподобного, чтобы, как он сказал, «простил он мне непослушание и не умер я непрощенным».

Это исполнили, и Иаков, простертый на ложе, был принесен к ногам святого. С грустью посмотрев на него, преподобный кротко и с состраданием сказал ему:

— Теперь ты узнал, брат, каков плод непослушания?

Тот, с трудом разжав губы — они были спекшиеся от горячки, — ответил:

— Прости меня, честный отче, время уж мне уходить в последний путь.

А святой в ответ:

— Бог да простит тебе, брат, — и протянул ему руку.

И тут рука святого дала Иакову силу, и он — о чудо! — встал. Затем он причастился святых Пречистых Тайн, а после этой божественной пищи последовала и пища телесная: Иаков стал есть и постепенно выздоровел. Более того, он стал таким крепким, что все удивлялись, а уж с постели вскакивал бодрее всех здоровых. Преподобный за его непослушание дал ему епитимию: никогда не возвращаться к тем самым новым зданиям. А когда эта история дошла до слуха патриарха Илии, тот решил, что даже оставлять их не следует. Он сразу послал людей, и здания были сломаны и сровнены с землей.

Между тем божественный Савва решил явить в Иакове сына послушания и возложил на него заботу обо всех, кого принимает Лавра. И вот случилось как — то, что Иаков сварил бобов. Но поскольку у него совсем не было в этом опыта, он приготовил их больше, чем надо, так что их могло бы хватить не на один день, а на все три. Однако Иаков уже на второй день все оставшиеся и ненужные бобы выкинул, как сор, в ручей, что тек под Лаврой. От блаженного Саввы ничего не укрылось: «у мудрого глаза его в голове его», как говорит Писание (Еккл 2. 14). Тут же он незаметно пошел туда, подобрал выкинутые бобы, просушил их немного на солнце и забрал с собой.