– Все как прежде. Когда ты меня призываешь, я впадаю в состояние, близкое к апоплексическому удару.

– Вот оно что...

– Маленький совет: никогда не теряй сознание, если пытаешься увернуться от челюстей манипулятора мусоровоза.

– О… о… о боже мой! Мне так… Погоди-ка, с какой стати мне извиняться? Ты сбежал из самой охраняемой тюрьмы. В мусоровозе?

– Я же сказал, иначе меня бы не выпустили. – Он положил голову на подголовник и закрыл глаза. Терзающая Рейеса боль изнуряла его. – Поехали отсюда.

Повисла долгая пауза, а потом я поинтересовалась:

– Почему ты просто не заберешь мой джип?

На его губах заиграла озорная ухмылка.

– Именно это я и делаю.

– Только джип, без меня.

– Чтобы ты тут же помчалась в участок? Вот уж нет.

– Я никому ничего не скажу, Рейес. Обещаю. Ни единой душе.

Вздохнув, он открыл глаза и посмотрел на меня. Такой красивый… И уязвимый.

– Ты знаешь, что я сделаю с человеком, который узнает правду?

Опустив голову, я ничего не ответила. Может быть, с уязвимостью я поторопилась.

– Я никому не хочу причинять боль, - добавил он.

– Но причинишь, если понадобится.

– Точно.

Повернув ключ в замке зажигания, я свернула на шоссе.

– Куда едем?

– В Альбукерке.

Я удивилась. Почему не в Мексику? Или не в Исландию?

– А что в Альбукерке?

Он снова закрыл глаза.

– Спасение.

Ливень превратился в моросящий дождик, от которого огни встречных автомобилей, как в тумане, расцветали целым спектром, словно дюжины маленьких радуг. Звезды по-прежнему прятались за тяжелыми тучами. Рейес, кажется, спал. Однако я все равно не горела желанием рисковать жизнью в попытке сбежать, хотя мне всегда ужасно хотелось исполнить киношный трюк с выпрыгиванием из движущейся на полном ходу тачки, после чего эффектно катишься по обочине. С моим везением меня раскатает по асфальту первая же попавшаяся машина. Минуточку! А это идея. Мы с Куки могли бы стать каскадершами.

И все-таки я не удержалась и попробовала поелозить Развалюху по шоссе, но только потому, что такие дела тоже любят режиссеры. Рейес вздрогнул на резком повороте, схватился за бок и шумно втянул в себя воздух от боли. Учитывая количество крови на спецовке, рана была существенной. Мы с ним исцеляемся быстрее, намного быстрее, чем все остальные, и я надеялась, это поможет ему остаться в живых, пока я не найду способ оказать ему помощь.

Я медленно выдохнула, поражаясь, как можно так сильно кого-то бояться и в то же время ужасно беспокоиться о состоянии его здоровья. Но действительность снова вышла на первый план, заставив посмотреть в лицо фактам: меня похитил сбежавший преступник. По моей шкале от одного до «Быть не может!» происходящее определенно занимало место двузначной отметки. Оптимист во мне, который видел стакан наполовину полным, пребывал в восторге, как бы тревожно это ни было. В конце концов, это ведь не какой-то там сбежавший преступник. Это – Рейес Фэрроу, тот самый мужчина, который проникал в мои сны, делая их настолько чувственными, что даже просто поделиться ими с кем-нибудь наверняка должно считаться преступлением.

Разыгрывать из себя шофера уголовника, который считал своим долгом тыкать мне в ребра самодельным ножом всякий раз, когда машина подпрыгивала на ухабах, не входило в мои планы на вечер. На мне висело дело. Я должна была съездить в кучу мест и повидать кучу людей. К тому же дома меня дожидались два ужастика, изнывающие от жажды исполнить свой долг – встряхнуть мою нервную систему.

– Поверни на Сан-Матео.

Голос Рейеса застал меня врасплох. Я повернулась к нему, чувствуя себя чуточку смелее, чем час назад.

– Куда мы едем?

– К моему лучшему другу. Мы сидели в одной камере больше четырех лет.

– К Амадору Санчесу? – Удивление в моем голосе не услышал бы только глухой.

Амадор Санчес учился с Рейесом в старших классах и, похоже, был его единственной связью с внешним миром, пока самого Амадора не арестовали за вооруженное нападение с причинением тяжких телесных повреждений. И не на кого-нибудь, а на офицера полиции. Надо же было так облажаться! Мы с Нилом Госсетом понять не могли, как Амадору и Рейесу удалось попасть в одну камеру на четыре года. А Нил был заместителем начальника тюрьмы. Если уж он не знал, как это произошло, то не знал никто. Одно ясно: в резюме Рейеса, кроме пункта «Был полководцем в аду», имелись и другие.

Открыв глаза, он повернулся ко мне:

– Ты его знаешь?

– Да. Мы познакомились, когда я искала твое тело. – Тут же нахлынули воспоминания. Сотни демонов напали на него и разорвали в клочья. И вот, две недели спустя, он сидит рядом со мной, полностью исцелившийся. В смысле после того случая, конечно.

Рейес слабо улыбнулся:

– Наверное, он тебе очень помог?

– Я тебя умоляю! Зуб даю, у тебя на него что-то есть.

Послышался тихий и недолгий смех:

– Это называется дружба.