Шрифт:
…Короткий звонок прорезал тишину. В этой абсолютной, напряженной тишине он показался Ирине оглушительным звоном. Она поспешно сняла с панели болеанализатора телефонную трубку. Говорила сестра, наблюдавшая за больным. Голос ее был откровенно удивленным: больной почувствовал облегчение и… заснул.
Ирина выключила болеанализатор. Шиманский встал, ремешок шлема не поддавался, у профессора дрожали руки.
— Вы правы, — взволнованно сказал он. Кашлянул, исподлобья взглянул на Ирину. Его беспокоило — так ли он держался во время опыта. — Вы правы. Это воспаление черепно-мозговых нервов. Редкая форма… Что с вами?
Только сейчас он заметил, что Ирина не слышит его.
— Что с вами? — повторил он.
Ирина вздрогнула, недоумевающе посмотрели на профессора. Он повторил еще раз:
— Что с вами? Что случилось?
Она молча показала на регистратор биотоков. Шнманский не сразу понял.
— Подождите, подождите… — бормотал он, вглядываясь в запись биотоков.
Ирина передала ему слова сестры.
Шиманский вытащил коробку папирос. Спичек не оказалось, он машинально похлопал себя по карманам, потом скомкал папиросу и сунул ее в карман халата.
— Понимаю, — хрипловато сказал он. — Заставляя совместно работать мозг больного и мозг врача, мы распределяем одни и те же болевые ощущения на два мозга. Уже по одному этому больной должен почувствовать некоторое облегчение. Но главное… Да, конечно! Главное в том, что свежий, неистощенный болью мозг врача активно противодействует, борется, его силы еще неизрасходованы… Но ведь это открытие! И какое! Значит ваш аппарат можно применять не только для диагностики, но и для лечения. Скажем, при шоковых состояниях, как вы думаете?
Он внимательно посмотрел на Ирину и продолжал уже совсем другим голосом — негромким, спокойным.
— Я не люблю делать поспешные выводы. Но тут не может быть ошибки. Должен поздравить вас…
Ирина, не отвечая, смотрела на регистратор биотоков. Шиманский с досадой подумал: «Надо было сказать как — то иначе. Эх, сухарь, сухарь!.. Славная девушка…». Ему вдруг вспомнился Логинов, он поморщился «Такая девушка… и этот проныра! Нет, жизнь устроена глупо, глупо!».
Вслух он сказал:
— Вам надо собраться с мыслями…
Ирина медленно вошла в комнату. Машинально сняла халат, повесила у двери. На подоконнике стояли колбы с хризантемами. Ирина долго смотрела на цветы.
Она не думала, не могла сейчас думать. Сказывалось нервное напряжение, усталость сковывала мозг.
Она села на широкий подоконник. Прижалась щекой к нагретому солнцем стеклу. Приближался вечер — тихий, теплый, добрый.
Барометр над столом показывал бурю.
И. Милькин
Иду к тебе
Они встретились и полюбили друг друга.
— Ты большой и сильный, — говорила Женщина, — как викинг, только добрый. Ты какой-то очень дневной, голубой с золотом. Будто лежишь на земле и сквозь колосья смотришь в летнее небо.
Такой он, наверно, и был. Ей лучше знать.
Иногда его взгляд становился странно далеким: он смотрел на нее, а думал о чем-то другом. Но когда это проходило, Мужчина глубоко вздыхал, жадно смотрел вокруг, еще веселее смеялся и еще крепче целовал Женщину. И она прижималась к нему, запустив свои пальцы в его густые светлые волосы. Они смотрели в глаза друг другу и видели там так много, что это можно назвать только волшебным словом — все.
Женщина первой отводила взгляд, и губы у нее начинали дрожать и кривиться.
Мужчина был космонавт и скоро должен был уйти к далеким, чужим звездам. Это было его делом, его мечтой.
Сколько уже таких молодых, сильных ушло в Неизвестность… Нет, нет! Она уверена: он вернется. Вернется, но когда?
В сверхскоростном звездолете для него пройдут месяцы, а здесь, на земле, будут сменять друг друга века и поколения.
Звездолет вернется через много-много лет, планета станет еще лучше, люди еще красивей и мудрей, но ее уже не будет. Не будет! Женщина не могла примириться с этим. Близкий, привычный, живой, как сохранить тебя? Как удержать!
Она прятала лицо у него на груди и обнимала судорожно и цепко. Мужчина успокаивал ее: говорил что — то ласковое и укоризненное. Тогда она поднимала голову, улыбалась грустной извиняющейся улыбкой… и ничего не говорила.
Люди научились уважать Мечту.
И вот наступил день, когда они должны были расстаться. Мужчина крепко взял ее за плечи и, наверно, только сейчас поняв смысл очень старых стихов, медленно, раздельно произнес:
К тебе иду даже тогда, Когда ухожу от тебя.