Шрифт:
— Корявый? — воскликнул помощник.
— Точно! Кто он? — продолжал бродяга. — Откуда? Чего хочет? Я боюсь, он стал не просто тринадцатым, а предателем, настоящим Иудой…
— Но несчастный, — заступился Марион, — образцовый матрос, исполнительный, внимательный, послушный. Пьет только воду, не надоедает никому, детишки его любят…
— Я первый воздам ему должное, капитан. Именно его безупречное поведение меня настораживает и раздражает. Ведь все мы люди, нам свойственны слабости и ошибки. А человек, играющий чью-то роль, думает о ней постоянно. Я видел страшных людей, которые исполняли роль добропорядочных, что в общем-то не очень трудно… Они не расслаблялись ни на минуту, ни во сне, ни в бреду… И им удавалось на протяжении многих лет обманывать командиров, надсмотрщиков, врачей, монахинь, сокамерников, не выдавая себя ни словом, ни жестом. Не знаю, почему, но мне кажется, что Корявый из таких. Иногда он нагоняет на меня страх, хоть вы знаете, я плевал на все… На всем белом свете я люблю только вас, капитан, да детишек. Я сердцем чую, что Корявый принесет вам беду…
Марион положил руку на плечо великана и, ласково похлопав, сказал:
— Друг мой, я признателен тебе. Надеюсь все же, что твое предчувствие не сбудется.
— Будем смотреть в оба!
— Как бы то ни было, теперь — прощай покой! Надо доплыть до архипелага Кука [117] , чтобы сделать запасы продовольствия, — заключил помощник.
— Оттуда я смогу написать Совалю и попросить его приехать на Фиджи… Черт знает, что за напасть! Сколько времени потеряно…
117
Кук Джеймс (1728–1779) — английский мореплаватель, руководитель трех кругосветных путешествий, открыл множество островов в Тихом океане. Убит гавайцами.
Экспедиция благополучно продолжалась. На всех парусах шхуна проплыла мыс Раротонга, расположенный на одном из островов архипелага Кука. Восемь дней прошли без приключений. Тотору все больше нравилось управлять кораблем. Под руководством опытного боцмана Вилла маленький горбун делал поразительные успехи. Не ведая усталости, мальчуган с проворностью белки лазил на мачты. Мышцы его укрепились, кожа рук огрубела, он становился настоящим матросом. А боцман, видя плоды своего труда, повторял ему гнусавым голосом янки:
— Господин Гектор, к концу путешествия вы станете «марсовым [118] бушприта»… «стариком трюма»…
— Вы считаете, боцман? — улыбался «господин Гектор».
— Уверен. Никогда еще я не встречал такого способного ученика.
«Старик трюма»! «Марсовой бушприта»! Чтобы оценить эти образные морские выражения по достоинству и понять все, что в них заключено, надо быть тем, к кому они относились. В них заключалось все уважение старого морского волка к молодому матросу.
118
Марсовой — несущий службу на марсе, полукруглой площадке на мачте парусного корабля.
В глубине души Тотор гордился тем, что его хвалили, и изо всех сил старался оправдать мнение старика Вилла. Вот почему он без устали трудился над бушпритом — вещью сложной и ответственной, требовавшей как ловкости, так и силы. Надо уточнить, что бушпритом называлась мачта, расположенная наклонно впереди носа корабля под углом приблизительно в 20°. Длина ее обычно равнялась ширине судна. Бушприт служил опорой другим мачтам, а во время шторма разрезал волну выступавшим концом.
Однажды мальчуган обратился к отцу, специально назвав его по званию, во-первых, чтобы доставить тому удовольствие, а во-вторых, чтобы получить положительный ответ:
— Капитан, разреши мне пойти с боцманом и растянуть шкотом [119] фок? [120]
Марион улыбнулся, отвел глаза и серьезно произнес:
— Иди, матрос, и будь внимателен!
Вместе с боцманом Гектор удалился. Они направились к носу шхуны, которая то поднималась, то опускалась на волнах. Очень довольный мальчуган, зажав в руке веревку, полез на бушприт. Осторожно продвигаясь к концу бруса, он спрашивал:
119
Шкот — снасть (трос или цепь) для натягивания парусов или управления ими.
120
Фок — нижний прямой парус на передней мачте.
— Так, боцман?
— Отлично! Я не ошибусь, если скажу, что из вас получится замечательный моряк.
Шкот был успешно привязан. Капитан облегченно вздохнул, он ни на минуту не сводил глаз с сына. Тот вновь подошел к отцу. Марион пожал ему руку и добавил:
— Молодец, матрос! Так держать!
С этого момента маленький горбун стал постоянно совершать путешествия над глубиной в три тысячи лье. Сноровка его все возрастала. Да как быстро! Гектор ходил до конца бруса и обратно, словно по твердой земле. Тем не менее отец счел нужным предупредить его:
— Знаешь, матрос, никогда не лазай на бушприт один, без подстраховки.
Хоть совет и показался сыну несерьезным, он поначалу следовал ему. Но как-то раз Тотору ужасно захотелось влезть на бушприт одному. Не то чтобы он желал досадить отцу, а просто, как известно, запретный плод сладок. Мальчуган решил проверить свою силу, доказать себе, что уже стал самостоятельным.
Однажды рано утром, переодевшись в форму матроса, чтобы никто не узнал его, маленький горбун направился к мачте. Он очень волновался, так как боялся ослушаться отца, но в то же время сердце замирало от предстоящего риска.